Джеймс Олдридж - Сын земли чужой - Пленённый чужой страной, Большая игра

Откуда он все это знает? — удивлялся Руперт. Да и как он может так хорошо знать о берегах Гренландии? За все время они ни разу не обсуждали, что делал каждый из них в этих северных широтах. Руперт отгонял дурные мысли. Он не желал думать о том, чем занимались здесь Водопьянов и его экипаж, погребенный в снегу рядом со своим самолетом.

На другой день он снова определил азимут и с помощью таблиц и часов Водопьянова вычислил широту. И опять получилось то же самое: 83 градуса плюс-минус несколько минут.

— Широта восемьдесят три градуса две минуты, — твердо заявил Водопьянов. — Теперь все правильно.

— Да, но где мы? На востоке или на западе?

— Вполне возможно, что мы около Аляски, а может быть, и где-то над Атлантикой, — сказал Алексей.

— Если бы я знал, как справлялись с этим мореплаватели в старое время, — посетовал Ройс, — я бы смог более или менее точно определить долготу; мне бы вполне хватило для этого ваших часов. — Он рылся в памяти, вороша сведения, которые сохранились у него от флотских времен. Но если он и знал когда-то, как обходились в старину без сигналов точного времени, то теперь забыл начисто.

— Время можно определить по звездам, — вспомнил Водопьянов. — Но сначала надо выяснить, какие звезды есть в вашем ежегоднике и какие из них видны здесь на небе.

«Не слишком ли хорошо он знает наши навигационные методы», — нашептывал Ройсу тайный голос. Но Руперт не пожелал его слушать. Может быть, и русские пользуются теми же методами — что из того, что французы делают это по-другому…

— … но чтобы точно определить наши координаты, — продолжал Водопьянов, — нужен теодолит.

— Нам не требуется такая точность. Ошибка даже на градус не страшна, нас вполне устроит секстант с уровнем.

Водопьянов задумчиво молчал. Он лежал на спине, закрыв глаза, и пытался припомнить, как делаются измерения. Назавтра они вместе уточняли подробности, а на третий день, после того как Руперт отыскал в темном небе нужные звезды, они уже были готовы приступить к делу. Но погода снова их задержала. Небо затянуло тучами, и целых трое суток дул сильный ветер.

Дожидаясь, пока снова распогодится, они вплотную занялись подготовкой к отъезду. Сани, которые Руперт смастерил из длинного металлического трапа, перестраивались и совершенствовались; он испытал их, вытащив на лед и впрягшись в постромки, сделанные из парашютных строп. Сани были достаточно велики, чтобы везти не только Водопьянова, но и его койку, которая стала предметом ожесточенных споров.

— Зачем вам лишний груз? — говорил Водопьянов.

Руперт отвечал, что раскладушка ничего не весит.

— И к тому же в любой момент я могу ее снять.

Остаток пищевых концентратов и ружье с патронами были завернуты в парашютный шелк. Все их разговоры вертелись теперь вокруг того, как уменьшить груз до минимума (решено было взять только спальные мешки, надувную лодку и маленькую шелковую палатку), и всякий раз наступал момент, когда Водопьянов грустно говорил:

— Вам не осилить этого, Руперт, вы не протащите меня на этих санях и десяти километров, а у нас их впереди несколько сот, и идти придется по тяжелому льду. А если мы наткнемся на большие торосы или разводья? Тогда что?

— Я не знаю, что тогда, — досадливо отмахивался Ройс, — так или иначе придется перебираться и через разводья, и через торосы.

Спор продолжался: Ройс был непоколебим, и Водопьянову осталось только пожать плечами. Зато когда речь зашла о выборе пути, последнее слово осталось за русским: идти они решили на восток, а не на запад.

Отъезд им дался нелегко, и суеверный Руперт счел это дурным предзнаменованием.

Длина саней была больше четырех метров — Руперт рассчитал величину полозьев, исходя из веса Водопьянова. Но полозья прилипали ко льду, и сани еле ползли. Тронулись в путь ранним утром, еще затемно. Укрепись койку на санях и втащить на нее Водопьянова, одетого и упакованного в спальный мешок, стоило Ройсу немалых трудов. Нервы у обоих были напряжены до предела. Ройс задул фонарь, повесил его на одну из вертикальных стоек саней, надел лямки на плечи и, натянув длинные постромки, словно мул, сдвинул сани с места.

— Ни пуха ни пера! — пожелал Водопьянов, пытаясь его развеселить.

— Идите к черту! — невесело отозвался Ройс. — Да не тычьте вы все время этой пешней. Только, когда я попрошу.

— Ладно, — примирительно сказал Водопьянов, видя, что Руперт явно не расположен к шуткам.