Джеймс Олдридж - Сын земли чужой - Пленённый чужой страной, Большая игра

Он был заметно смущен и не сразу овладел собой.

— Что ж, вот она, наконец, этого и добилась.

— Прекрасно! — твердо произнес Руперт.

— А я-то думал, что она служит в комитете по делам Северного морского пути, — продолжал адмирал. — Так, во всяком случае, ты мне когда-то говорил.

— Да, когда я находился в России, она там служила.

— А в заявке на визу, которую они нам послали две недели назад, она значилась техническим сотрудником министерства внешней торговли.

— Нина превосходно говорит по-английски, — объяснил Руперт. — Не понимаю, почему это вас беспокоит?

— Русские несомненно послали ее сюда с каким-то специальным заданием, — продолжал адмирал.

— Я же вам сказал, что она прекрасно говорит по-английски.

— Конечно, она говорит по-английски, но в наше время половина Советского Союза говорит по-английски. Я лично думаю, Руперт, что скорее всего приезд ее связан с тобой.

— Это ваши домыслы, адмирал.

— Это не домыслы, а вполне обоснованное предположение, если смотреть на вещи как надо.

— Значит, я не намерен смотреть на них так, как вам надо, — заявил Руперт.

— А знаешь, что говорят американцы?

— Опять американцы? Черт бы их побрал! Им-то какое до этого дело?

— Они предполагают, что миссис Водопьянова послана сюда для того, чтобы немножко тебя пришпорить…

Руперт расхохотался.

— Побойтесь бога, адмирал!..

— Нет, я говорю серьезно, — сказал адмирал без тени улыбки.

Они были так поглощены разговором, что совсем забыли обо мне.

— Неужели и вы в это верите? — с любопытством спросил Руперт.

Лилл задумчиво помолчал.

— У нас есть в таких делах опыт, и ничего смешного тут нет, все, как мы знаем, бывает. Поэтому я больше ни от чего не отмахиваюсь и не считаю никакие опасения смешными. В сущности, я пришел для того, чтобы попросить тебя о небольшом одолжении: обещай не видеться с этой женщиной нигде, кроме тех официальных встреч, на которые, так и быть, мы закроем глаза…

— Вы прекрасно знаете, что я и не подумаю дать вам такое обещание! — сердито перебил его Руперт.

Адмирал обождал, пока его собеседник успокоится.

— Не понимаю, — продолжал Руперт, — уж если вы ее так боитесь, зачем вы ее пустили? Вы могли помешать ей приехать.

— Я боюсь не этой женщины, Руперт. Я за тебя боюсь. Я ее видел, — сообщил адмирал. — Она довольно эффектна.

— Она довольно эффектна! — передразнил его Руперт. — Ну, что я могу вам на это сказать? Что я влюбился в Нину Водопьянову? И потерял голову?

Адмирал взял свой котелок.

— Не все будут так покладисты, как я, — сказал он. — Имей в виду: за последствия я не отвечаю.

Произнеся это, он молча вышел и вежливо простился с миссис Ингрэме, которая, можно не сомневаться, уж конечно, придерживала дверь.

Руперт отлично умел прятать свои чувства, и после ухода адмирала я не заметил в нем никакой перемены — выражение его лица было непроницаемо. Тем не менее я знал, что визит Лилла произвел на него впечатление. Вот только какое?

Вечером мы с Пепи поехали к нему в Хэмпстед, и он с раздражением отказал ей, когда она попросила пожертвовать пятьдесят фунтов Комитету ста, задумавшему устроить сидячую демонстрацию возле базы бомбардировщиков в Брайзнортоне.

— Я и пенса вам не пожертвую, — отрезал он угрюмо. — Дело кончится тем, что ты, Пепи, угодишь в тюрьму, как и все эти одержимые. Чего ради стану я поощрять ваш массовый психоз?

Пепи ничуть не смутилась.

— Неубедительные отговорки! — наступала она на Руперта. — Предрассудки!

— По-моему, у вас нет никаких шансов воздействовать на кого бы то ни было. Только зря время теряете.

— Зря? А вы предпочитаете, чтобы ваших детей испепелили заживо? — спокойно осведомилась Пепи.

— Что за безобразные разговоры за столом! — возмутилась Джо.

— Ничего, детям полезно это послушать, — отрезала Пепи.

Она сидела между Роландом и Тэсс: Джо намеренно посадила „всех детей вместе“.

Роланд внимательно слушал, передавая отцу еду и стараясь уберечь салфетку от спаниеля Фиджа, который втихомолку воровал салфетки с наших колен и подбирал с них крошки. Когда разговор на минуту смолк, Роланд сообщил Пепи, что кто-то из Комитета за ядерное разоружение тайком устроил у них в лицее сбор денег. Он, Роланд, внес полкроны.

— Да неужели! — с восторгом воскликнула Пепи и, нагнувшись, чмокнула его в щеку. — Молодец!

— А мне ты ничего не рассказывал! — упрекнула сына Джо.

Но Роланд уже снова замкнулся в своем недоступном для взрослых мире и прилежно принялся за сладкое. Никто больше не возвращался к этой теме, однако, когда в полночь мы от них уезжали, Джо вынула из сумочки пять фунтов и подала Пепи.