Джеймс Коззенс - Почетный караул

— Ну-ну, полегче, — сказал капитан Раймонди. — О начальстве или хорошо, или никак.

— Знаете, какое приветствие придумали связисты? Вот послушайте: «Три точки, четыре точки, две точки, тире [3] В азбуке Морзе соответствует английскому слову «shit» — дерьмо. , гип-гип, ура Окана-ре».

— Не уловил.

— Повторите азбуку Морзе, капитан. — Лейтенант Вертауэр поставил чашку и встал из-за стола. — Ну вот, можете располагаться. А я пошел спать.

Глухой гул утреннего салюта короткой судорогой пробежал между территорией АБДИПа и авиабазой по ведущему на юг шоссе, которое переходило в Тропическую аллею, вливающуюся в Оканару сплошным зеленым туннелем из могучих виргинских дубов и камфорных лавров. Докатившись до пересечения с Солнечной аллеей, гул полетел дальше — на запад, к центральным кварталам города, и на восток, до территории отеля «Олеандровая башня».

Территория эта — двадцать с лишним акров земли, спускавшихся к озеру Армстронг, — из-за нехватки рабочих рук и нерадивости хозяев превратилась местами в настоящие джунгли, с палисандровыми деревьями и дубами, банановыми пальмами и олеандрами, кротонами, бамбуком и молочаем. Полуразрушенные арки, стены и алебастровые беседки покрылись вьюнками — ярко-красной бугенвиллеей и желтой бегонией. Много лет назад попробовали было посадить здесь аллею королевских пальм. Но оказалось, что севернее Эверглейдса эти пальмы почти не приживаются. Сохранились лишь три или четыре пальмы, защищенные от ветра зданием отеля. На месте погибших деревьев посадили другие пальмы — вашингтонии. Возвышаясь над скопившимися грудами мертвых листьев, они тянулись двумя жалкими рядами от ворот Восточной Солнечной аллеи до главного входа.

Хотя не все первоначальные постройки сохранились до сегодняшнего дня, это по-прежнему был крупный отель. По дерзкому замыслу владельца и строителя отеля, он должен был превзойти — пусть хоть чуть-чуть — размерами и элегантностью флэглеровские гостиницы, только что появившиеся в то время на восточном побережье. Архитектор, как видно, тоже страдал непомерными амбициями — чувствовалось, что он поставил перед собой задачу создать творение, еще более нелепое и аляповатое, чем отель «Тампа-Бэй». И, нужно признать, ему это удалось — путем смешения мавританского стиля со всевозможными прочими восточными стилями. Первоначально здание было построено в форме буквы «Е», и центральное крыло соединялось с восточным и западным большими изогнутыми террасами с подковами арок и веретенообразными опорами, явно навеянными альгамбрскими мотивами. С южной стороны терраса выходила окнами на Восточную Солнечную аллею. Спинка буквы «Е» была украшена балконами, с которых открывался прекрасный вид на озеро. На крыше беспорядочно теснились купола, башенки и минареты.

Во время пожара в девяностых годах только благодаря близости озера удалось спасти все здание от гибели, но сгорело западное крыло и часть выходящего на озеро северного фасада. Эти части здания так и не отстроили. Отель оказался укороченным — осталось лишь центральное крыло с вестибюлем и столовой, половина северного фасада, восточное крыло и часть подковообразной террасы. На деньги, полученные по страховке, в парке построили с десяток домиков. Такие отдельные домики считались по тем временам пределом роскоши, уединенности и комфорта.

Шло время, и люди стали отдавать предпочтение более современным и более скромным отелям, появившимся не только в самой Оканаре, но и в Орландо, и в Уинтер-Парке; Оканаре так и не удалось стать самым крупным модным курортом центральной Флориды. Если бы не война и не решение командования создать в Оканаре авиабазу и АБДИП, к зиме сорок третьего года отель «Олеандровая башня» наверняка бы закрыли, а может быть, и вовсе снесли. Зато теперь, летом сорок третьего, здесь царило невиданное с 1900 года оживление. Тут жили в основном офицеры оканарского гарнизона и останавливались многочисленные командированные, приехавшие на совещания, с инспекцией, да и просто любители прокатиться за казенный счет.

Здесь можно было вполне прилично устроиться, во всяком случае лучше, чем в других гарнизонах. В широких коридорах и просторных комнатах с вентиляторами под потолком и планками жалюзи в дверях было довольно прохладно. По ночам с озера на затянутые москитными сетками лоджии налетал приятный ветерок. Чтобы поддерживать порядок в таком отеле, нужен был большой штат прислуги, а поскольку найти работников стало трудно, особого порядка не было, но кухня и обслуживание были на высоте — по крайней мере для столь трудного времени. Имелся даже бассейн с почти новым кафелем и гипсовыми арками, а также десяток кортов, на шести можно было с грехом пополам играть; был здесь и превращенный в офицерский клуб бар с двумя фонтанами, из которых, впрочем, работал всего один. Роскошь, уединенность и комфорт отдельных бунгало достались начальству: в лучшем жил сам генерал Бил, прочие занимали старшие офицеры — не ниже полковника. Время от времени проходил слух, что всех холостых и бессемейных офицеров переведут жить в офицерское общежитие на территории части — перспектива достаточно неприятная, во всяком случае по мнению тех, кто уже испытал такую жизнь на собственной шкуре; впрочем, всякий раз так все разговорами и заканчивалось.