Не правда ли, я изложил дело ясно и толково? Хватит теперь об этом пошлом чуде! Если вас интересует чудо вечное и нетускнеющее, цветущее и юное, достойное того, чтобы быть увенчанным, приезжайте сюда и взгляните на Кейт Хики, которую вы считали ребенком. Заблуждение, милорд кардинал, заблуждение! Ей семнадцать лет, и у нее такой цвет лица и такой ирландский говорок, что от вашего аскетизма останутся рожки да ножки. Я для нее удивительная личность, непонятный человек, питомец греховных городов. За ней здесь ухаживает шестифутовый деятель сельского хозяйства, которого господь бог создал из отходов самого грубого материала, какой был у него под руками, и отправил в графство Уиклоу пахать землю. Его зовут Фил Лэнген, и он меня ненавидит. Я встречаюсь с ним у отца Тома, которого развлекаю главным образом рассказами о ваших любовных похождениях в Саламанке. Факты иссякли у меня в первый же день, и теперь я придумываю самые удивительные истории об испанских доннах, в которых вы фигурируете как молодой человек, лишенный твердых моральных устоев. Отец Том наслаждается от души. Мне кажется, что, согрев этим лучом освежающей страсти замороженную жреческую абстракцию — а таковой вы были до сих пор в глазах Кейт, — я сослужил вам немалую службу.
А какая природа здесь! Сады Геспериды!.. А небо!
До свидания, дядя».
И вот я живу в Фор Майл Уотер, и я влюблен. Я влюбляюсь постоянно, но встретить женщину такого очарования, как Кейт Хики, мне удается не чаще, чем раз в год. Она так умна, она так ветрена! Когда я завожу речь об искусстве, она зевает. Когда я обрушиваюсь на весь свет и бичую людскую низость, она хохочет и называет меня бедняжкой. Когда я говорю ей о том, как она прелестна, Кейт смеется надо мной. Когда я выговариваю ей за жестокость, она сердится и едко острит на мой счет, называя меня чопорным джентльменом.
Однажды в солнечный день мы стояли у калитки ее дома. Она глядела на пыльную дорогу, поджидая омерзительного Лэнгена. Я глядел в чистое, без малейшего облачка небо.
— Когда вы возвращаетесь в Лондон? — спросила она.
— Я не спешу возвращаться в Лондон, мисс Хики. Мне хорошо и в Фор Майл Уотер.
— Фор Майл Уотер должен гордиться, что понравился вам.
— Да, понравился. А что в этом плохого? Неужели вам досадно, что я здесь счастлив? Почему ирландские девушки не дают человеку хоть минутку отдохнуть душой?
— Не понимаю, зачем вам водиться с ирландскими девушками, если они так плохи?
— Разве я сказал это, мисс Хики? Признайтесь, ведь я произвел на вас сильное впечатление?
— Разумеется, может ли быть иначе? Поверите ли, я не сплю по ночам и восхищаюсь вами, мистер Легге. Чем другим может помочь христианская душа своему ближнему, который столь низкого мнения о себе?
— Вы трижды неправы, мисс Хики. Неправы, иронизируя надо мной, неправы, когда считаете, будто мне нечего надеяться на ваше внимание, и, наконец, неправы, когда злоупотребляете моим откровенным признанием, что я держусь высокого мнения о себе.
— Ну, если я так дурно воспитана, тогда не разговаривайте со мной.
— Помилуйте! Кто сказал, что вы дурно воспитаны? Самые горячие выражения преданности, когда они исходят от меня, кажутся вам оскорбительными. Если я прочитаю молитву пресвятой деве, вы и это сочтете обидным для себя. И все потому, что вы меня ненавидите. А Лэнгена вы понимаете с полуслова, потому что любите его.
— Не знаю, как в Лондоне, мистер Легге, а в Ирландии воспитанные люди не вмешиваются в чужие дела. Не смейте говорить мне, что я люблю мистера Лэнгена!
— А разве вы его не любите?
— Люблю или нет, это не ваше дело.
— Не мое дело, что вы любите другого, а меня ненавидите?
— Откуда вы это взяли? Вы требуете, чтобы вас понимали с полуслова, а сами что-то очень уж непонятливы.
Тут она еще раз взглянула на дорогу, и лицо ее просияло.
— Н-да, — сказал я.
— Что значит «н-да»?
— Это неважно! Сейчас я покажу вам, что такое преданность мужчины. Мистер Лэнген, о котором, кстати, никак не скажешь, что бог обидел его ростом, направляется сюда с визитом. Я не останусь с вами, как это сделала бы ревнивая женщина. Я удалюсь.
— Это как вам будет угодно. Я думаю, вы немало бы дали, чтобы стать таким красавцем, как мистер Лэнген.
— Я отдал бы все на свете. И лишь потому, что высокие мужчины нравятся вам больше, чем широкие взгляды.
— Ах, как вы остроумны!
— Я вижу, вы меня снова не поняли. Вот он идет-сюда, ваш возлюбленный, шагает через забор, как верблюд. А я ухожу через калитку, как подобает честному христианину. Добрый день, мистер Лэнген. Я покидаю вас, так как мисс Хики хочет вам сообщить что-то обо мне и стесняется сделать это в моем присутствии. Надеюсь, вы извините меня.
Читать дальше