Виржини Депант - Дрессированные сучки

Внезапно он понесся вперед на полной скорости и наконец взорвался.

Всю вторую половину дня я бесцельно кружила по кварталу, ощущая внутри обжигающую пустоту. Я не стала принимать душ перед уходом — подтерлась кое-как в сортире и думала, что избавилась от его метки в своем теле, но по ногам текло и текло. Столько раз я видела, как клиенты кончают, но и вообразить не могла подобного "удоя"!

На улицах я встречала знакомых, здоровалась, стараясь, чтобы все было как всегда, и точно зная, что все совсем не так, как всегда. Но они-то этого не знали…

Я ненавидела себя, в голове всплывали чудовищные картины: вот кто-то разбивает мне голову об стену, или разносит череп на мелкие кусочки выстрелом из ружья, или ударами камня превращает в кровавое месиво мясо и кости. И все эти ужасы я заслужила.

Так прошли часы, потом на площади Сатонэ я встретила Гийома.

— Черт, что случилось?! — крикнул он, подходя.

На секунду мне показалось, что брат по лицу все поймет, но он продолжал расспрашивать:

— Ты подралась? Говори, что произошло?

Только тут я поняла, что по щеке уже расплывается кровоподтек, и соврала, как плюнула:

— Обругала одного козла, предложила ему трахнуть мамашу, раз водит как мудак, а он выскочил и дал мне оплеуху. Я так и осталась торчать на тротуаре, как хуй в чистом поле, молясь, чтобы он поскорее отвалил. Такой верзила, я его сначала не разглядела…

Главное — не разболтать правду, Гийом все равно ничего не поймет, а если бы и понял, что с того?

Он прокомментировал:

— Здорово он тебя обработал, сволочь… Ты его знаешь? Встречала раньше? Где он живет?

— Нет, машина с марсельским номером, раньше я его у нас не видела.

— Гребаный марселец…

История, которую я втюхала Гийому, стала официальной версией и для других любопытных. Что-то вроде: "Не будем делать из этого проблему!"

Рассказывая свой "ужастик" Мирей, я думала только о том, как он развлечет Виктора.

Гийом спросил:

— Слушай, с тобой правда все в порядке, видок у тебя не очень?..

— Ничего, перетопчется… Буду теперь смотреть на рожу водителя, прежде чем открывать пасть.

— Пойдем, я хочу с тобой выпить.

Мы вошли в кафе на первом этаже Ратуши. Здесь пахло хлоркой, как в школьном буфете.

Я сидела рядом с братом и чувствовала, как запах спермы, поднимающийся из глубин моего нутра, заглушает все вокруг. Запах заразы…

Я все ждала, что Гийом заметит, почувствует и что-нибудь скажет, но его волновали другие вещи.

— Я только что из мэрии, не представляешь, какие они там все идиоты и сволочи…

Он начал рассказывать, как провел день.

— Встретил сейчас Кэти… Они с Робертой работают хостессами в баре мадам Ченг… Я поверить не мог, ну ладно, они вроде неплохо устроились, теперь под защитой. Кэти сказала, кое-кто видел пленку с убийством парижанок. Думаешь, такое может быть?

Я пожала плечами:

— Конечно нет… Лично я согласна с Соней: это мадам Ченг "заказала музыку", чтобы протыриться на нашу территорию. Ладно, что тебе сказали, когда будут готовы бумаги?

— Они поклялись, что выдадут документы на той неделе… Но я не поверю, пока не пощупаю их своими руками…

— В конце концов ты их получишь, сядешь в самолет и — аля-улю, прости-прощай, Лион!

Мимо кафе прошла Лора, впереди бежал Масео, которого она без конца понукала: "К ноге! К ноге…" Гийом заметил:

— Нужно быть совсем чокнутым, чтобы завести такую собаку… Видела, какой он огромный?

Я почувствовала облегчение оттого, что она не остановилась. Мне хотелось спокойно посидеть вдвоем с Гийомом, успокоиться, утешиться.

Не бросай меня, ну как ты не поймешь, что нельзя этого делать?

Проснувшись утром, я решила все рассказать Мирей.

Случившееся накануне казалось совершенно невероятным — я почти готова была поклясться, что мне это приснилось.

Вот только жжение и боль в промежности были совершенно реальными.

Гийом дома не ночевал.

Соседи снова были вместе и снова лаялись. Она кричала:

— Не стоило тебе возвращаться, чтобы так со мной говорить!

— А как еще я могу с тобой говорить? Может, скажешь, ничего не произошло? Ничего не изменилось?

— Да пошел ты на хрен! Я тебе не дешевка, не шлюха! Убирайся…

Дверь за ним еще не захлопнулась, а она уже бежала следом, чтобы продолжить сцену на лестнице, умоляя вернуться. И он поворачивал назад.

За кофе мне показалось, что я стала бесчувственной, в голове прояснилось, я решилась. Боб пел о том, что ему снова плохо, да и, наверное, не ему одному.