Сергей Минутин - Странник и Шалопай

В Германии всё обстояло с точностью наоборот. Так называемых «спасателей» на главные роли выдвинули из числа «мелких лавочников». Выше своих «лавок» они и не поднялись, хотя энтузиазм был также огромен, но иного рода, не по всей властной вертикали, а в своей отдельно стоящей «лавке».

Крупенский, оказавшись в Германии, быстро понял, что левые — большевики, объявив себя защитниками всего мирового пролетариата, побили всех буржуазных козырей. Если капитал не признаёт и не знает границ, то и пролетарии всех стран должны объединиться. Это было свежо и по — своему ново. Россия одномоментно стала главной интернациональной страной.

Немцы, подарившие миру главных пролетарских идеологов, опять провалив экзамен в России, попытались исправить допущенные классиками Марксом и Энгельсом ошибки. Объединившийся пролетариат — это нечто, сродни мировому правительству. Но по какому праву, если собственник веками копил богатство, чтобы властвовать.

Немцы не стали возражать против активности пролетариата, но пролетариата только немецкого. Немец прежде всего.

Крупенский по своему прежнему опыту знал, что если какое–либо правительство ставит на первое место национальную идею, то это правительство будет управлять недолго, по крайней мере значительно меньше, чем большевики, полностью размывшие все народы и национальности.

Конечно, в целом и Россия, и Германия проигрывали остальному миру, но именно так интернациональные менеджеры и собственники накапливали свой опыт и кое — что проверяли.

Крупенский выбрал немецкую военную разведку «Абвер», так как предвидел, что любая другая будет отдана на заклание со сменой власти, при любом раскладе.

Крупенский быстро утвердился в мысли, что философия «мелких лавочников», «националистов», фашистов, в принципе, одна и та же, и опять начал «чудить», благо было где развернуться. Он работал на всех, не работая при этом ни на кого.

Как только Германия напала на Россию, Крупенский занялся подготовкой «специалистов» для заброски в тыл к русским. В своём «осином гнезде» он ел чеснок и пил водку, поясняя любопытным, что всегда нужно быть в роли.

С первыми победами русских Крупенский понял, что шеф «Абвера» обречён, а когда союзники русских открыли второй фронт, Крупенский почувствовал, как чья–то рука стала делать из «Абвера» мученика, единственного борца с режимом.

Шефа «Абвера», как он и предвидел, братья по партии повесили на мясном крюке, затянув горло фортепьянной струной, тем самым дав понять всему миру, что «Абвер» был именно той занозой в деле фашизма, который это дело и погубил.

Дальнейшие события развивались по обычному сценарию, стрелочников выискивали в СД и СС, а из «Абвера» формировали новую демократическую власть.

Крупенский через своих «осиных специалистов» посвящал русскую разведку в тайны и методы работы немцев, но когда русский СМЕРШ «замочил» пару его друзей в сортире просто потому, что попёр кураж, он обиделся и перебрался в Аргентину. Это был редкий случай его простого исчезновения из текущей жизни. Он просто затерялся под суматоху.

В Аргентине ему быстро надоело, в основном жаркие объятия аргентинок и чужая ментальность другого материка да ещё память. Жизнь сыграла с ним странную штуку, казалось бы, рядом с ним ничего не было из того, что могло напоминать о прошлой жизни. Но карнавальные танцы, а особенно танго, вгоняли его в жуткую тоску, и он перебрался в Прагу.

Затем от захлестнувшей его тоски съездил в Россию и, наконец, оказался в Англии.

В Англии Крупенский встретился с Иван Иванычем. Затем, по его рекомендации, примкнул к казачьему кошу и стал завсегдатаем шпионского клуба. Он никогда не вредил России, но всегда следовал принципу «со мной не пропадёте, если вы умные», и, конечно, «чудил».

Столик был накрыт на двоих, но второй посетитель задерживался. Куранты в Москве и местный Биг — Бен уже давно отсчитали все временные сроки приличия, но Крупенский не уходил, он ждал женщину. Крупенского с ней сближали совместные чудачества. Когда — то давно они решили отождествить целое государство с поклонением женщине.

Выбор пал на Францию, в основном потому, что Крупенский бывая во Франции и не напившись «вдрызг» просто не мог смотреть на местных женщин. Градус в крови выравнивал его представление о женской красоте, и он даже начинал различать хорошеньких. Это была первая причина.