Сергей Минутин - Странник и Шалопай

— Красиво говоришь, вы там, видимо, с перепоя совсем мозги вывихнули. То–то «мы» смотрим твоё «я» в такой дурной «обувочке», да еще с котомочкой. Мне «мы» ближе, я один из этого «мы», и пока я — это «мы», я неприкасаемый. А как только «мы» станет «я», мне сразу свернут шею, и меня поглотит эта самая пучина хаоса. Посредник отчитывался перед неизвестными ему силами в лояльности и подтверждал словами то, что он, как все, если не «совок», то уж точно «веник».

— Николай II тоже говорил «Мы», Ленин говорил «Мы пролетариат», есть и другие примеры, и где они теперь, и всё, что было с ними связано?

— Откуда взялись вы, и как у вас там, я не знаю, но у нас каждый должен знать свой шесток. У меня как посредника шесток в курятнике под вывеской «мы», правда курятник этот выглядит со стороны как крепкое государственное «я». У нас даже тост такой есть — крепка «советская» власть, потому и держится». Конечно, отдельные личности и у нас сольные номера творят, но в строгих рамках: толки ближнего, наклади на нижнего, но сумму слагаемых это не меняет. Вообще, маэстро, «мы» — это принцип.

Странник ощутил всю бездну, в которую ввергался этот мир, на какое–то время он даже отчаялся. Если даже посредники столь зависимы от материального, если даже в них не осталось творчества, то это конец этого мира. Он вышел из машины и ушел не оглядываясь, не подав руки, не прощаясь, для него «мы» — это было слишком безлико, так, молекулы, из которых что–то может зародиться, если будет чья–то воля.

Но посредник понравился Шалопаю, который уже начал собирать для книги материал. Посредник вдохновил его.

Весомы ли на Земле дела, совершенные посредниками? Скажу осторожно, посредников знают и относятся к ним нормально, значит и дела их заметны. Они, эти посредники, были замечены везде, и в среде трезвенников, и в среде беспробудных пьяниц, и в среде разнообразных меньшинств, и в среде исключительно праведных и великих, и с правильной ориентацией.

Пожалуй, сильно «засвечены» они не были только во власти. Но с другой стороны, кто стоит за властью? Может так оказаться, если очень пристально присмотреться, что стоят за ней и направляют её именно посредники.

Серж сразу же напросился на встречу с посредником.

Переговоры с Шалопаем посредник начал прямо с порога: «Бутылку привез?». И началось. Серж хотел самую малость, денег на издание своей книжки о жизни на Земле, которую он ещё не успел увидеть, но уже хотел описать.

Посредник же денег давать не хотел, но был не против, но при условии того, что Шалопай их заработает сам и при этом поделится с ним. Серж объяснял, что «на нём ему не заработать, на нём для него тупик», так как Муза от Господа, и он, посредник, никак не сможет встать между нами.

Посредник же никак не мог понять такую малость, а просто дать денег на издание книги для него было слишком примитивно. Сначала дай, потом сам еще и продай, потому что «богему» он всегда оценивал однозначно: «никакие».

Допив вторую бутылку водки, они так и не нашли понимания. Вдруг посредник поднялся из–за стола и сказал: «Пошли». У дверей сразу «возникла» его жена, объявив, что три часа ночи и хватит шляться.

Серж попытался слабо подвыть ей, ибо там, откуда он прибыл, в чести была дисциплина, и он это ещё смутно чувствовал. Но, увы, посредник процедил сквозь зубы ключевое, для понимания жены, слово: «Брысь» и ушел.

Догнал его Шалопай уже на дороге, останавливающим машину. Не глядя ни на кого, с остекленевшими глазами, он сунул в пространство сто «баксов» и произнес третье ключевое слово: «В «Метелицу»».

Шалопай понял, что посредник в состоянии полной отрешенности, состояние, которое он, Шалопай, хорошо чувствовал, но не помнил, почему и когда он его запомнил. Не помнил ни длительных дружеских «запоев», ни ночных творческих бдений своих прежних жизней, но чувствовал, что с ним всё это уже было.

Он подумал, что и московский респектабельный житель тоже может впасть в «торч» [10], правда только по одному всем доступному варианту.

Почему в России пьют, причем буквально все и буквально везде, Шалопай постигал стремительно, общаясь с посредником. Иногда он настолько сливался с ним, что не мог сразу сообразить, кто говорит: он или посредник.

Из пьяного разговора Серж узнал, что посреднику в лихую перестроечную годину деньги приходилось зарабатывать исключительно на политическом и журналистском поприще. Встречаясь с людьми, он стал замечать, что, пока собеседник, а особенно партнер по сделке не выпьет, он не понимает, что от него хотят, он не в состоянии сосредоточиться на работе. Долгое время он не мог понять, в чем тут причина и списывал все на безалаберную русскую душу с ее загадочной ментальностью. Но потом дошел до этого состояния сам, и только тогда понял, в чём причина.