Света быстро идет по аллее. Уже совсем темно. В гимназию не успеть до того, как запрут двери. В метро без жетона не пустят. Все, что есть у Светы, — это месячный проездной на трамвай. Кажется, за обед в столовой заплатил физкультурник. В таком случае кошелек может оказаться дома. Если только его не вытащили в трамвайной давке. Но Света всегда прижимает сумку к боку. К тому же всю дорогу она сидела на отдельном месте…
Остановившись, она еще раз обыскивает сумку. Чужая дамская перчатка лезет под руку. Света, злая и усталая, выбрасывает перчатку на снег. Кошелька нет.
— Девушка, вы потеряли перчатку! — Молодой парень нагоняет Свету и возвращает ей находку.
— Спасибо, — бурчит она пристыженно, запихивая перчатку обратно в сумку.
Несколько шагов парень идет рядом, потом, затруднившись в определении Светиного возраста, обгоняет ее. Света помогает ему, чуть замедлив шаг. Она глядит себе под ноги. Вдруг кошелек…
— Скажите, пожалуйста, как называется этот собор? — доносится до Светы вопрос, обращенный не к ней.
Пожилая веселая женщина и подросток, держась за руки, преграждают путь мужчине, обгоняющему Свету.
— Спас на крови, — оглянувшись, ответствует путник и бежит дальше.
— Скажите, пожалуйста, а почему храм называется «Спас на крови?»
«Теперь — ко мне», — усмехается Света и затверженно объясняет:
— На этом месте убили Александра Второго.
Дружная парочка расходится, пропуская ее, и смыкается за спиной. Света вдруг развеселилась. «А третьего они должны спросить: «За что убили Александра Второго?» Если им действительно интересно».
Света спешит выйти из парка. Старуха у пруда все еще сидит, растопырив ноги, уставясь на замок. Света не смотрит. «Так за что же убили Александра Второго?» — задумывается она. Трамвай на Садовой, расписанный ярко, как цирковой фургон, гремит призывно, шутовски, и все обогнавшие Свету, все обгоняющие ее, все догоняющие мчатся к нему, словно подхваченные порывом ветра, сорванные с деревьев последние листья, прошлогодние, легкие листья, сбитые сухие сучки, обрывки газеты, пакет с изображением американского флага, воронье перо, чья–то шляпа, Света… Света в размотавшемся шарфе и с расстегнутой сумкой, плотно прижатой к левому боку.
Она не успевает.
Гимназия закрыта. Переулки и дворы, ведущие к трамвайному кольцу, тонут во мраке. Маленький подросток в белой куртке с песцовой опушкой на капюшоне сидит на оградке песочницы и смотрит, как Света, балансируя одной рукой, переходит лужу по узкой доске. Света поравнялась с песочницей.
— Светлана Петровна! — окликает ее детский голос.
Это девочка. Света узнала. Тадевочка из седьмого «А», ученица Инги.
«Что ей нужно от меня? — пугается Света. — Что она тут одна, в такую темень? Господи, мне давно пора уйти из школы! Я случайный человек. Я не люблю детей. Я могла бы вернуться в «ящик» — там, кажется, стали платить! Совсем недавно мне предлагали место секретаря…»
— Hello, Sveta, — говорит Света. — What are you doing here? 9
— I walk 10, — весело отвечает девочка.
У нее вполне приличное произношение.
— Present Continuous, — поправляет учительница. — You are walking. Present Continuous 11.
— Темно, — говорит учительница. — Зачем ты гуляешь одна так поздно? Здесь неблагополучный район.
Они идут рядом быстрыми шагами. Девочка как будто провожает ее до остановки.
— Ты разве не слышала о том ужасном случае — в ноябре, с мальчиком из пятьдесят четвертой школы?
— Я не мальчик.
— Девочке тем более опасно. Где ты живешь?
— На проспекте.
— Пойдем, я провожу тебя до дому.
Они выходят на проспект, залитый холодным светом. Потоки людей, автомобилей, пригоревшая манная каша под ногами, фонтаны грязи из–под колес, хлопающие двери магазинов: час пик.
— Куда тебе?
— В кино. У меня билет в кино.
— Тебя там кто–то ждет? Ты одна пойдешь в кино?
— Нет.
Девчонка врет, учительница досадует. Но надо довести ее до кинотеатра. Совершенно обыкновенный подросток. Ничем не пахнет…
Они почти дошли до кинотеатра. Тут удобный проходной двор: сразу выходишь к трамваю. Света останавливается, ищет слова, не находит…
Девочка ждет, поглядывая искоса, улыбается странно, отворачивается…
Издает густой вибрирующий звук, и еще — покороче, с булькающим переливом в конце, опять смотрит Свете в лицо, наглоулыбаясь, заложив руки в карманы…
Свету, кажется, сейчас стошнит. Она бросается под арку, прислоняется лбом к шершавой стене, считает до сорока…
Читать дальше