Петр Немировский - Дом на Мизери стрит

Еще вчера большинство из нас и слышать не хотели о наркозависимости. Зачем нам это? К нам это не относится! Ведь мы же не наркоманы.

Конечно, нет.

О наркоманах мы имели простое, четкое представление – это отбросы общества, которые ради кайфа выбрали жизнь на Мизери-стрит.

И мы брезгливо отворачивались от этих людей.

Все это было вчера.

Сегодня ситуация изменилась. Сегодня мы уже не можем с уверенностью сказать, что «нас это не касается». То и дело мы узнаем, что люди, которые нас окружают, – коллега на работе, сосед в доме, наш дальний родственник – стали наркоманами. А у нас подрастают дети! Что ждет их? Не коснется ли их эта беда?

Мы испуганы и растеряны…

Я работаю наркологом в различных наркологических лечебницах Нью-Йорка без малого пятнадцать лет. За это время перед моими глазами прошли, наверное, тысячи людей – разных возрастов, профессий, из разных слоев населения. Среди моих пациентов было и немало русскоязычных иммигрантов.

Я наблюдал, как люди становятся наркоманами, видел, как одни выползают из этой ямы, а другие там остаются и погибают.

Читатель! Я предлагаю тебе сейчас вместе со мной войти в наркологическую клинику Нью-Йорка. Я познакомлю тебя со своими пациентами и коллегами. Вместе с тобой мы проведем несколько психотерапевтических сессий с пациентами, попадая в сложные, рискованные ситуации. Не знаю, понравится ли тебе это место и эта работа. Но знаю наверняка: то, что ты увидишь, не оставит тебя равнодушным.

Эта книга не только о наркомании. Эта книга о добре и зле, о врачебном долге и сострадании к ближнему.

В целях защиты конфиденциальности, имена всех пациентов и медперсонала, а также названия клиник и их расположение – изменены.

В Америку я приехал по гринкарте. Выиграл в лотерею. Без взяток и фиктивных браков. Бывает и такое. Выиграв гринкарту, посчитал, что это своего рода знак Божий. Уехал, почти не раздумывая.

В России моя жизнь как-то не складывалась: я поступил в институт, на факультет бизнеса и менеджмента, но, влюбившись, бросил учёбу. Вместе мы открыли магазин по продаже одежды «секонд хенд». Бизнес, однако, не пошел, а с той женщиной я расстался.

Потом я пробовал себя в агентстве по продаже недвижимости, в рекламном бюро, одно время работал таксистом. Все это не приносило ни денег, ни удовлетворения. Чтение романов было моим любимым занятием, но это – увы, не профессия.

Стоит ли говорить, с какой радостью и воодушевлением я упаковывал вещи, собираясь в Штаты. Не сомневался, что в Америке смогу быстро встать на ноги, ведь это страна неограниченных возможностей, и мои недостатки там, на другой земле, в суровых условиях, засохнут, как осенняя трава. Зато взойдут и пышно расцветут мои достоинства.

Что сказать?! Так устроен человек. Во всем винит других, среду, но только не себя! Надеется, что в иных условиях его жизнь коренным образом изменится, причем обязательно – к лучшему.

Очутившись в Нью-Йорке, я быстро понял, что условия условиям рознь. В моем случае, это был полный провал, крушение иллюзий. Мне некуда было податься – в чужой стране, практически без денег, без законченного высшего образования, со слабым английским. Меня не взяли даже грузчиком в русский продуктовый магазин на Брайтоне.

Я сидел в своей крохотной квартирке, в полуподвале, на окраине «столицы мира», раскачивался взад-вперед в полурассохшемся кресле-качалке, подобранном на улице и размышлял, что же мне делать. Можно было вернуться в Россию, снова пробовать что-то искать для себя там. Российская жизнь мне уже не казалась такой безнадежной и серой, каковой я считал ее прежде, до отъезда.

Я не обманывался на свой счет и знал: стоит мне очутиться «в свободном плаванье», среди приятелей, тусовок, веселых компаний, как вся моя решимость улетучится, воля иссякнет, всё утонет в болтовне, пьянках, случайных знакомствах с женщинами.