Галина Докса - Мизери

Однако пришлось задержаться: директор вызвала ее к себе «побеседовать».

Пока Света медленно и неохотно идет, лавируя между креслами, к кабинету директора (примерно догадываясь, о чем ее будут просить, точнее, чего от нее собираются потребовать), она слышит полный оптимизма, бодрый старческий голос, который напоминает собравшимся, как страшно все было в эвакуации на Волге, и потом в Ленинграде до послевоенной отмены карточек, и в начале тридцатых… — и что же?

«Все пережили, перемоглись, товарищи», — говорит учительница труда, как видно, смущаясь, потому что она новенькая и чуть не самая старшая из присутствующих.

Нет, старше всех здесь историк Самуил Аронович — он сидит в углу за тетрадями, и он не в счет, как и молодой канадец, расположившийся на широком подоконнике.

Света закрывает дверь и садится к директорскому столу. Сейчас ей предложат классное руководство в седьмом «А», и предложат так, что она не сможет отказаться. Даже должна будет поблагодарить. Да, конечно, это просто формальность. Конечно, забот, по существу, никаких. Пионерская организация распалась. Сборы, «уроки мужества», «красные следопыты», тимуровская работа — ничего этого больше не надо. Что надо? Поговорите с Тамарой Федоровной. У нее большой опыт, она ведет седьмой «Б», очень, кстати, трудный класс («Одни блатные», — расшифровывает Света, ловя паузу, куда сможет она вставить свое «хорошо»)… Дисциплина, классный час раз в неделю, успеваемость… Родительские собрания и…

— Минимальная ответственность, Светлана Петровна! Ну как?..

— …

— Отлично! Я думаю, дети обрадуются. Они к вам, без лести скажу, очень неплохо относятся. Каким у вас уроком седьмой «А»? Ага… Я сегодня же зайду, представлю вас. А по поводу перегрузок вы не волнуйтесь. Вопрос с заменой Инги и Таечки решился сам собой. Вы уже видели этого канадского стажера? Детям несказанно повезло. Им в наших условиях так не хватает разговорной практики! Я уверена, вы с ним сработаетесь. Поможете немножко поначалу, учебник растолкуете… Какая миленькая кофточка на вас… Турция?

— Не знаю, — извиняется Света и выходит.

На душе у нее премерзко. Она ненавидит себя, директора, седьмой «А» в полном составе, не исключая Письмана, преподавательский коллектив, собравшийся на большой перемене в учительской, и лопоухого стажера из Канады, которому она обязана растолковать учебник (учебники!), — всех ненавидит она, но более всех себя, никчемную и трусливую, беспомощную и сдавшуюся, вечно обиженную, вечно извиняющуюся, битую…

«Как эта дурочка, ведущая домоводство… Девочка–старушка… Вон сидит, губы дрожат… Эк на нее набросились с трех сторон! Сейчас расстреляют по полной пятьдесят четвертой за распространение воспоминаний, порочащих… Как, однако, им не жаль бабулю… Как будто бабуля виновата, что рано родилась и поздно поумнела… Ишь, Валерия разошлась, пенсией попрекает, а самой до пенсии… Сколько Валерии до пенсии? А черт ее знает… И все же как мне надоело…»

— Валерия Викторовна! — примирительно вступает в разговор беременная Таечка. — Ну что нам считаться доходами! Всем трудно…

— Всем? — взвивается Валерия, бросая обескураженную атакой учительницу труда и поворачиваясь к Таисии.

— Я имею в виду — намвсем, учительской братии, — заранее сдавшись, поправляется Таечка, и Света усмехается, отметив, как нелепо звучит это — «братия» — в их монастырско–сестринской «обители».

— Вы–то хоть можете подрабатывать уроками… — немножко стихает Валерия, шумно откусывая бублик с маком и запивая его кефиром.

«Ага, а сама кефирчик пьет, а он ведь сейчас золотой», — зло подмечает Света, но вовремя вспоминает, что у несчастной Валерии больной желудок и что она работает из последнего, а в старые времена давно б ушла на инвалидность.

— Английский–то нынче в цене… — продолжает ворчать Валерия.

— Да когда мне? — махнув рукой у живота, перебивает ее Таечка и подзывает жестом учителя из Канады, который мнется от неловкости, не понимая, что происходит: возможно, коммунистическое собрание и вокруг коммунисты, но ему говорили, и он читал, что коммунисты в подполье, так почему они кричат, эти русские женщины, одна другой красивее, а особенно беременная… это он ее должен заменить с понедельника? Как интересно…

Сказав канадцу пару слов по–английски, Тая покидает учительскую. Юноша подходит к Свете, кланяется и начинает разговор, отдельный от общего, опять возобновившегося с подачи умеренной пессимистки, учительницы информатики, муж которой, кажется, неплохо зарабатывает.