Зденек Плугарж - В шесть вечера в Астории

— Спасибо, вы очень любезны.

Вон как — слава супруга открывает двери! До чего хорошо быть женой мужа с положением… Надпись на могильной плите: «Здесь покоится вечным сном Амалия Малая, вдова официала…» [74] Официал — чиновник низшего ранга в габсбургской Австро-Венгрии. Как поживаете, пани официалова?

Преемница Руженки приняла от Миши листок со списком требуемой литературы, вышла в соседнюю комнату, поручив там кому-то заняться им.

— Потерпите немного, пани коллега подберет книги.

— Подожду с удовольствием. Как вы — не скучаете по Руженке?

— Сами понимаете, за столько лет привыкаешь к человеку. Теперь придется привыкать к ее отсутствию. Когда прощалась с нами, очень плакала. И мы ревели вместе с ней, весь отдел.

Роберт Давид говорит: сама природа должна наказывать способных людей за бездеятельность. Оглядись — бывают ли у природы периоды безделья? Конечно, я не совсем без дела сидела. Но Крчма, когда хочет кого-либо из нас к чему-либо побудить, всегда преувеличивает… Та фаза, когда Мартинек поднимается с земли, идет чересчур рывками, тут требуется больше кадров. И еще один рефлектор

— Издательство «Кмен»… Не там ли работает редактором некий Тайцнер?

— Главным редактором. В издательстве Руженке будет лучше: у нее обширные знания по литературе, она их там полнее использует. А потом — у нас тут женское царство…

— Что вы имеете в виду?

— Ну, в издательстве работает много мужчин. А здесь одни бабы, и все, в общем, замужние.

— Ах, вот что.

— Годы-то идут, и, как бы мы ни разбирались в литературе, знания приобретенные, так сказать, за неимением лучшего, никогда не могут дать удовлетворения, не правда ли?

— Теперь я вас не понимаю.

— Не подумайте, чтоб она заносилась, нет, никогда, — но всегда она знала больше других. Еще бы: в то время как наши девочки бегали на свидания, Руженка все читала да читала… Удивительно ли, что в последнее время работать с ней стало труднее?

Иной раз, девочка, не знаю, как понять твою незаинтересованность в собственной личности, сказал однажды Роберт Давид: сила это твоя или слабость? Но тут Крчма ошибается. Просто, наверное, то, что я не закончила медицинский, породило у меня длительное похмелье, парализующее способность взяться за другое дело и довести его до конца. А находить удовлетворение в успехах Мариана — этого, право, не могло хватить надолго… Если в последней фазе резче высветить голову Мартинека, быть может, получился бы эффект, что лицо у него озарилось чувством удовлетворения: вот он споткнулся, перекувырнулся, зато снова встал на ноги…

— …судьба часто бывает несправедлива. Все как будто вполне благоприятно, а вот же какое невезение с мужчинами! Вам-то я могу, конечно, сказать, вы не побежите передавать ей: бедняжка думала, что никто об этом не знает, но чего только не раскопают наши девчата! Ведь Руженка даже объявления помещала в газетах с целью знакомства, да все без толку. Одна сотрудница видела Руженку в кафе с партнером, который, по ее словам, смахивал на венгерского барышника: на мизинце перстень, камень размером с двугривенный! Я бы, право, рада была помочь Руженке, знать бы только, как. Ее высокие требования, безусловно, вполне оправданны, но тем труднее найти достойного партнера…

…и если я уже столько лет дергаю кукол за ниточки, разве сам черт помешает мне написать сценарий для совсем коротенького мультфильма! Нужно только придумать главного героя, возьму хотя бы Мартинека: долговязый неудачник с добрым сердцем, за что ни возьмется, все вкривь и вкось…

— …И я так рада, что Руженка наконец попала в «Кмен», она приложила столько усилий. Там, конечно, совсем другое дело, там столько мужчин, писателей, а они всегда были ее слабостью. Девочки говорили — любила она какого-то литератора, только не знаю, кого они имели в виду, не Герольда ли, сына владельца известной кондитерской, он тут работал у нас одно время — вы с ним случайно не знакомы?

— Не знакома.

— Я да и все мы от души желаем Руженке успеха в редакторской работе. Ведь за годы сотрудничества мы все так сжились, что до сих пор считаем ее своей… — Преемница Руженки перекинула ногу на ногу в знак доброго расположения. — Вот как мы славно поболтали с вами — не хотите ли чашечку кофе, пока подберут книги, их уже пора бы принести…

Опять переодеваться в «рабочее» платье, как каждый вечер; надо бы сшить что-нибудь новенькое; если за стойкой вечно одно и то же лицо, подавай разнообразие хоть в одежде… Взять вот это, с декольте? Впрочем, все мои платья порядочно оголены… Надену это, с овальным, наискось, вырезом — асимметрия больше дразнит воображение, а некоторая фривольность приносит более высокий процент… раз уж Ник не больно-то щедр на расходы по хозяйству.