Пэлем Вудхауз - Дживз уходит на каникулы

-В стиле кого?

-Ты не знакома с Томасом Оутвеем? Он драматург, семнадцатого века, известен своими саркастическими репликами против представительниц противоположного ему пола. Написал пьесу "Сирота", которая просто кишит ими.

-Так ты оказывается не только комиксы читаешь?

-Честно говоря, я не очень-то вгрызался в его наследие, но зато мне рассказывал Киппер. Отвей считает, что женщины это ужасно, а Киппер перекинул эту информацию в своем письме к Бобби. И письмо получилось сердитое.

-Но неужели ты не догадался все ему объяснить?

-Конечно же догадался. Но к тому времени она уже получила письмо.

-Но почему же этот идиот не сказал ей, чтобы она его не открывала?

-Он все так и сделал. -- "Дорогой, у меня на столе лежит письмо от тебя", -- сообщила она. "Дорогая, ни в коем случае не открывай его", -сказал он. Ну и конечно же она открыла письмо.

Тетушка поджала губы и задумчиво откусила от лепешки большой кусок.

-Теперь я понимаю, что вид у него, как у дохлой рыбы. Роберта конечно же разорвала помолвку?

-И произнесла при этом пятиминутную речь -- на едином дыхании.

-И ты привез сюда Дживза, чтобы он выступил посредником?

-Именно так я думал.

-Но если уж дело настолько далеко зашло...

-Ты сомневаешься, что Дживз сможет залечить их раны? -- сказал я и погладил тетушку по головке. -- Можешь вытереть набегающую слезу: все прошло. Я встретил Бобби в таверне по дороге сюда: она уже выпустила свой пар и больше не кипит от злости. Она остыла, но представь себе, горячо его любит. Когда мы расставались, она спешила к нему, чтобы сообщить это. Я думаю, что к настоящему моменту они уже спелись как ветчина с яичницей. Да и мне от этого легче, ведь порывая с Киппером, она собиралась выйти замуж за меня.

-А я думала, ты был бы счастлив.

-Ничего подобного.

-Как? Ты ведь сходил по ней с ума.

-Больше не схожу. Наваждение прошло, пелена сошла с моих глаз, и теперь мы просто хорошие друзья. Когда влюбляешься, вся загвоздка состоит в том, дорогая моя тетушка, что иногда представители от одной стороны связываются не с теми представительницами другой стороны, воспринимая их не с той стороны. Скажу понятней. Мужчины делятся на лопухов и не-лопухов. А женская особь может быть "хомо стервус", а есть еще тип "соня". Но вся беда в том, что не-лопухов тянет к тем, что "стервус" (а они-то больше подходят для лопухов) и они слишком поздно начинают понимать, что им нужны мягкие, спокойные "сони", с которыми можно спокойно жить и грызть свой хлеб насущный.

-То есть, все время получается наоборот?

-Совершенно верно. Возьми хотя бы меня и Бобби. Я очень высоко ценю ее экстравагантность, но я же не лопух и никогда им не стану, а она никогда не откажется от своих отличительных признаков. А мне нужна спокойная жизнь, а она никогда на нее не согласится, ее не одно успокоительное не возьмет. Она спать не будет спокойно до тех пор, пока сама не сведет кого-нибудь с ума. Короче говоря, ей нужна твердая рука, а у меня такой нет. А у Киппера, хотя он и лопух, таких рук сколько хочешь, и ему ничего не стоит с ней справиться. Поэтому я благословляю союз этих двух особей и готов на радостях танцевать народный танец в деревянных башмаках. Но где же Киппер? Я хочу пожать ему руку и поздравить лично.

-Он отправился вместе с Уилбертом и Филлис на пикник.

Я вспомнил и сразу сделал серьезный вид.

-Значит, он следит за ними. Очень серьезно относится к своим обязанностям.

-Он глаз с Уилберта не спускает.

-Уж с кого-кого, а с клептомана нельзя глаз спускать.

-С кого?

-Так тебе не сказали? У Уилберта воровской диагноз.

-С чего ты взял, что он вор?

-Он ворует вещи. Все, что не привинчено и не прибито гвоздями.

-Не будь таким дураком.

-Ты напрасно меня обижаешь. Он взял сливочник дяди Тома.

-Я знаю.

-Ты знаешь?

-Конечно.

Ее хладнокровие меня поразило. А я-то думал, будто поведанное мной обдаст ее кровь стужей и водрузит ее перманент стоймя как иглы на взъяренном дикобразе!..

-Черт возьми, как спокойно ты это воспринимаешь.

-А с какой стати мне волноваться? Это Том продал ему сливочник.

-Что?!

-Уилберт связался с ним в Хэррогейте и предложил сделку, Том позвонил мне и сказал, чтобы я отдала сливочник. Это лишний раз подтверждает, как держится Том за другую сделку.

Я шумно глотнул воздух, на этот раз без примеси джина и тоника. Я был изумлен.

-Ты хочешь сказать, -- сказал я трагическим голосом, -- что я напрасно проделал всю эту нервную работу?