Пэлем Вудхауз - Дживз уходит на каникулы

-- Мистер Вустер? Добрый вечер, сэр. Это Дживз.

-- Наконец-то, -- радостно проблеял я, как тот потерянный ягненок, который после длительной разлуки увидел (читай: услышал) наконец своего родителя на другом конце поляны (читай: на том конце провода). Где ты пропадал?

-- Мой друг пригласил меня на ленч в Фолкестоун, сэр. А потом он уговорил меня задержаться и быть в числе судей на конкурсе приморских красавиц.

-- Неужели? И как, все нормально?

-- Да, сэр.

-- Кто победил?

-- Мисс Марлен Хиггинс из Брикстона, Мисс Лана Браун из Талсхилла, и Мисс Мерли Бантинг из Пенджа. Все очень привлекательные юные леди.

-- Хорошо сложены?

-- Весьма.

-- Знаешь, что я тебе скажу, Дживз, и запиши это себе в записную книжку: хорошая фигура это не главное в жизни. Иногда мне даже кажется, что чем плавнее формы у представительниц слабого пола, тем больше в этом от руки дьявола. Я в ужасно расстроенных чувствах, Дживз. Помнишь, что ты мне рассказывал, что кто-то кому-то рассказал такое, отчего у другого что-то стало с глазами и ростом волос.

-- Я думаю, что вы имеете в виду призрака отца Гамлета, Принца Датского, сэр. Обращаясь к своему сыну, он говорил: "Когда б не тайна моей темницы, я бы мог поведать такую повесть, что малейший звук тебе бы душу взрыл, кровь обдал стужей, глаза, как звезды, вырвал из орбит, разъял твои заплетшиеся кудри, и каждый волос водрузил стоймя, как иглы на взъяренном дикобразе..."

Ты слушаешь меня?

-- Да, сэр.

-- Тогда слушай меня внимательно.

Когда я закончил повествование, Дживз заметил: "Я вас очень понимаю, сэр. Могут быть большие неприятности", что редко услышишь от Дживза, обычно он ограничивается: "это весьма неприятно, сэр".

-- Я немедленно еду в Бринкли, сэр.

-- Правда? Мне жаль, что ты прерываешь свой отпуск.

-- Ничего страшного, сэр.

-- Ты потом можешь продолжить.

-- Конечно, сэр, если вам это будет удобно.

-- Но сейчас...

-- Конечно, сэр. Если вспомнить еще одно крылатое выражение, сейчас как раз то время,...

-- ...когда один хороший человек хорошо, а два хороших человека -лучше.

-- Именно это я и имел в виду, сэр. Завтра утром я приеду домой как можно раньше.

-- И мы вместо отправимся в путь. Отлично, -- сказал я и вернулся к своему простому, но плотному обеду.

Можно сказать, что на следующий день я отправился в Бринкли с легким сердцем. Ведь рядом со мной сидел Дживз, чей интеллект, после пребывания на побережье, был обогащен фосфором. Но с тяжелым сердцем я вдруг подумал: а вдруг Дживз не справится. Он был большим специалистом по склеиванию разбитых сердец, но на этот раз он имел дело с сердцами фирмы Роберта Уикам и Регинальд Херринг. Я помню, как однажды по какому-то поводу Дживз сказал: "Это не по силам никому из смертных." При мысли, что Дживз повторит эту фразу и на этот раз, я заколыхался от страха, как заливная рыба. Я вспомнил, как Бобби, давая Кипперу от ворот поворот, грозилась, что приволочет меня к алтарю и свистнет священника. Поэтому я уже ехал с тяжелым сердцем.

Когда мы выехали за черту Лондона и можно было беседовать без риска врезаться в другую машину или зацепить невинного пешехода, я объявил наше совещание открытым.

-- О друг мой Дживз, ты не забыл вчерашний телефонный разговор?

-- Нет, сэр.

-- Ты уловил, в чем суть?

-- Да, сэр.

-- Ты уже пытался это обдумать?

-- Да, сэр.

-- Какая-нибудь идея клюнула?

-- Пока нет, сэр.

-- Да, я и не удивляюсь. Такие вещи быстро не делаются.

-- Да, сэр.

-- Суть дело в том, -- сказал я, крутанув руль, чтобы объехать встречную курицу, -- что в лице Роберты Уикам мы имеем девушку возбудимого и крутого нрава.

-- Да, сэр.

-- А с девушками возбудимого и крутого нрава приходиться возиться. И уж никак нельзя их называть рыжими Йезавелями.

-- Никак нельзя, сэр.

-- Вот если бы меня кто обозвал рыжей Йезавелью, я бы обиделся. Кстати, кто такая Йезавель? Имя девушки знакомо, но никак не вспомню.

-- Сэр, это действующее лицо из Ветхого Завета. Царица Израиля.

-- Ах да, конечно. Скоро я и свое собственное имя забуду. Кажется, ее съели собаки?

-- Да, сэр.

-- Должно быть, это ей не было приятно.

-- Нет, сэр.

-- А все-таки взяли и съели. Кстати, о собаках. В Бринкли живет одна такса, которая сначала имеет такие манеры, будто хочет поиметь тебя в виде легкой закуски. Но не придавай этому значения. Это все чистой воды надувательство. Ее воинственное настроение ничто иное, как...

-- ...обыкновенное пустолайство, сэр?

-- Совершенно верно. Хвостовство. Пара ласковых слов, и она прижмет вас... как это там?