Пэлем Вудхауз - Полный порядок, Дживз !

Однако теперь и ежу было ясно, что мне необходимо привести свой план в исполнение. Жуткое, как я его называю, состояние, в котором пребывал Гусик, требовало принятия срочных и решительных мер. Бедолага был совсем сломлен, и поэтому я, не медля ни секунды, отправился в буфетную, подождал, пока дворецкий испарится по каким-то своим делам, и стащил кружку с полки. Стараясь не попасться никому на глаза, я крадучись поднялся по лестнице и шмыгнул к себе в комнату. А в комнате я первым делом увидел Дживза, копавшегося в моей одежде.

Он бросил на кружку взгляд, который я счёл - и, как выяснилось впоследствии, ошибочно - критическим. Я вытянулся во весь рост. Сами понимаете, я не намерен был терпеть критических взглядов ни за какие коврижки.

- Да, Дживз?

- Сэр?

- У тебя такой вид, будто ты хочешь высказаться.

- О нет, сэр. Я обратил внимание, что вы держите кружку с апельсиновым соком мистера Финк-Ноттля, и лишь хотел заметить, вам не следует разбавлять сок алкоголем:

- Это и называется <����высказаться>, Дживз. Так вот:

- :потому что я уже позаботился об этом, сэр.

- Что?!

- Да, сэр. После некоторых размышлений я решил исполнить ваше желание.

Я уставился на честного малого, потрясённый до глубины души. По правде говоря, я даже расчувствовался. Я имею в виду, любой парень, если бы твёрдо решил, что старый, добрый, феодальный дух умер, а потом обнаружил бы, что он живёт и здравствует, расчувствовался бы, дальше некуда.

- Дживз, - сказал я. - Я тронут.

- Благодарю вас, сэр.

- Я глубоко тронут, Дживз.

- О, благодарю вас, сэр.

- Но почему ты передумал?

- Я случайно встретился в саду с мистером Финк-Ноттлем, сэр, пока вы спали, и мы немного побеседовали.

- Тогда ты и решил, что ему надо выпить?

- Необходимо, сэр. Его отношение к жизни показалось мне пораженческим.

Я кивнул.

- Вот именно. Полностью с тобой согласен. Пораженческим, лучше не придумаешь, Очень точно подмечено. Прекрасное слово. А Гусику ты сказал, что его отношение к жизни показалось тебе пораженческим?

- Да, сэр.

- И это не помогло?

- Нет, сэр.

- Ничего не попишешь. Будем действовать, Дживз. Сколько джина ты плеснул в кружку?

- Полную стопку, сэр.

- Думаешь, достаточная доза для взрослого пораженца?

- Вполне, сэр.

- Гм-мм. Не будем мелочиться, Дживз. Кашу маслом не испортишь. Добавлю-ка я ещё столько же.

- Я бы не советовал, сэр. Попугай лорда Бранкастера:

- Опять ты за старое, Дживз. Сколько раз тебе говорить, Гусик не попугай. Постарайся запомнить. Завяжи себе узелок на память, или ещё что-нибудь. Я добавлю стопку.

- Слушаюсь, сэр,

- И, кстати, Дживз, мистер Финк-Ноттль страдает от отсутствия чистых, свежих анекдотов, которые он собирается вставить в свою речь. Ты, часом, не можешь ему помочь?

- Я знаю анекдот о двух ирланддах, сэр.

- О Пате и Майке?

- Да, сэр.

- Которые гуляют по Бродвею?

- Да, сэр.

- То, что доктор прописал. А других анекдотов ты не знаешь?

- Нет, сэр.

- Ну, нет так и нет. Обойдётся. Сходи и порадуй Гусика, Дживз.

- Слушаюсь, сэр.

Он удалился, а я достал фляжку, свинтил колпачок и, не жалея, плеснул джин в апельсиновый сок. В это время на лестнице послышались шаги, и я едва успел сунуть фляжку на место, а кружку поставить за фотографию дяди Тома на каминной полке, как дверь отворилась и в комнату ввалился Гусик.

- Привет, Берти! - вскричал он. - Привет, привет, привет и ещё раз привет! Как прекрасен этот мир, Берти! Никогда не видел таких дивных миров.

Я уставился на него, не в силах вымолвить ни слова. Мы, Вустеры, соображаем с быстротой молнии, и я сразу понял, что произошло нечто необычное.

Я имею в виду, я только что рассказал вам, как он ходил кругами. Я самым тщательным образом передал наш разговор на лужайке. А так как я нарисовал вам всю сцену с присущим мне мастерством, у вас должно было сложиться впечатление, что Гусик - слабонервная развалина, которая, как пуганая ворона, каждого куста боится. Одним словом, пораженец. Он буквально трясся от страха, и было абсолютно ясно, что он не только себя похоронил, но и поставил на своей могиле крест.

Сейчас же передо мной стоял совсем другой Гусик Финк-Ноттль. Уверенность в собственных силах, можно сказать, сочилась из каждой его поры. Лицо у него раскраснелось, глаза весело блестели, губы были полураскрыты, и он ухмылялся во весь рот. А когда он, игриво взмахнув рукой, хлопнул меня по спине, прежде чем я успел увернуться, мне показалось, что меня лягнула лошадь.