Пэлем Вудхауз - Жасминный домик

Вдруг до его слуха донесся визг. Он пробрался сквозь кусты к реке и наткнулся на экономку.

- О, сэр!

- Что случилось? - сердито спросил Джемс.

- О, сэр!

- Что случилось?

- Собачка упала в реку, сэр.

- Так что же?

- О, сэр, она утонет!

Джемс пошел за нею, снимая на ходу куртку. Он говорил себе мысленно:

- Я ненавижу собак вообще, а эту в частности. Я выловлю ее сачком. Только осел из теткиного романа стал бы бросаться в реку, чтобы...

Однако он бросился в реку. Тото, испуганный всплеском, быстро поплыл к берегу, но Джемс оказался проворнее. Крепко схватив Тото за шиворот, он два раза окунул его в воду, потом выбрался на берег и понес чихающую собачонку. Экономка еле поспевала за ним.

Девушка сидела на веранде. За ней высилась высокая фигура человека с добрыми глазами и седеющими волосами. Экономка завопила:

- О, мисс! Тото! Собачка! Он спас собачку, мисс! Он бросился в воду и спас ее!

Девушка взволновалась.

- Очень любезно с вашей стороны, клянусь Георгом! - воскликнул военный.

Девушка очнулась.

- Дядя Генри, это мистер Родмен. Мистер Родмен, - мой опекун, полковник Картерет.

- Очень рад познакомиться с вами, сэр, - сказал полковник, поглаживая усы. Его честные голубые глаза сияли. - Вы совершили галантный поступок, сэр.

- Вы такой смелый, - прошептала девушка.

- Я такой мокрый, - сказал Джемс и побежал наверх переодеваться.

К завтраку девушка не вышла, и Джемсу пришлось занимать полковника. Джемс, впервые разыгрывавший роль хозяина, старался развлечь его разговорами о гольфе, кубистической живописи, чехословацкой проблеме, о современной музыке, о фокстроте, гидротерапии как средстве против ревматизма, о погоде, но в ответ получал лишь молчаливые кивки. Иногда полковник поглаживал усы, точно желал что-то сказать, но только покрякивал. Один раз, потянувшись за горчицей, Джемс украдкой взглянул на него и заметил, что тот упорно на него смотрит.

После завтрака они закурили папиросы в полном молчании.

- Родмен, - неожиданно сказал полковник, - я хотел бы поговорить с вами.

- О чем? - удивился Джемс.

- Родмен, - продолжал полковник. - Или, вернее, Джордж. Могу я называть вас Джорджем?

- Пожалуйста, если хотите, - вежливо ответил Джемс. - Хотя, собственно, меня зовут Джемс.

- Джемс. Разве это не одно и то же, черт побери? Итак, Джемс, я хочу с вами поговорить. Говорила ли вам мисс Мейнард, - я хочу сказать. Роза, относительно меня... относительно наших, так сказать, отношений.

- Она говорила, что вы помолвлены.

У полковника дрогнули губы.

- И больше ничего?

- Ничего.

- Джемс, пока вы переодевались наверху, она сказала мне, - ах, она так волновалась, бедное дитя! - она сказала, что хотела бы расторгнуть нашу помолвку. Джемс побледнел и привстал.

- Неужели? - пробормотал он.

Полковник кивнул головой. Он смотрел в окно, и в его глазах угадывалось страдание.

- Но это же бессмыслица! - возмутился Джемс. - Она не может, не смеет так легко отказываться! Я хочу сказать - это нехорошо с ее стороны.

- Ах, не жалейте меня, мой мальчик.

- Но почему она так поступила?

- Ее глаза сказали мне все.

- Глаза?

- Да. Когда она смотрела на вас на веранде, а вы стояли перед ней, как юный герой, только что спасший жизнь ее любимой собачки. Вы завоевали ее сердце, мой мальчик...

- Нет, послушайте! - запротестовал Джемс. - Вы говорите вздор! Разве может женщина полюбить мужчину только потому, что он спас ее собачонку?

- Конечно, - ответил полковник. - Разве этого мало? Совершенно достаточно для девушки. Ах, это старая история. Юность тянет к юности. Я уже почти старик: я должен был это предвидеть.

- Да вы вовсе не старик.

- Да, да!

- Нет, нет!

- Да, да!

- Не говорите "да, да"! - завопил Джемс, хватаясь за голову. - И ей нужен добрый, положительный муж средних лет, чтобы любить и беречь ее.

Полковник благодарно улыбнулся и покачал головой.

- Это донкихотство, милый мой. Очень мило с вашей стороны так говорить, но - нет, нет!

- Да, да!

- Нет, нет! - полковник крепко пожал руку Джемсу и пошел к двери. Вот все, что я хотел сказать вам. Том.

- Джемс.

- Джемс. Идите к ней, и пусть воспоминания о разбитых мечтах старика не тревожат вашего доброго сердца. Я старый солдат, закаленный в боях. Но мне лучше оставить вас... лучше побыть в одиночестве. Если я вам буду нужен, вы найдете меня в малиннике.

У двери полковник остановился, улыбнулся своей доброй, страдальческой улыбкой, вздохнул и вышел.

Джемс вылетел из столовой, схватил шляпу и палку и пошел по саду. Голова его пылала. Ах, тетка, тетка! Это совсем в ее духе: пожилой опекун, отказывающийся от личного счастья в пользу молодого человека. Но с какой стати он, Джемс, должен быть козлом отпущения? Почему именно он должен пасть жертвой заколдованного коттеджа?