Зигфрид Ленц - Живой пример

Янпетер Хеллер захлопывает книгу, взвешивает ее на руке; отсюда, значит, надлежит им извлечь впечатляющий пример — достойного лицезрения кумира, который будет внушать доверие самой своей спорностью, и тому подобное? Стоит ли всерьез браться за работу до возвращения Шарлотты? Он открывает книгу…

…На обратном пути, возле Инноцентиа-парка, недалеко от ее дома. Как всегда, Люси рано ушла из гостей — она была на дне рождения у своего коллеги — и возвращалась домой одна. Длинная юбка колоколом, неслышные шаги и чуть склоненный вправо корпус создавали впечатление, будто она плывет по Оберштрассе, подхваченная легким ветерком. На всякий случай она поминутно здоровалась с влажно блестевшими деревьями, по близорукости принимая их за прохожих.

Когда из темноты навстречу ей шагнул какой-то парень, она приветливо поздоровалась и с ним. Она не позвала на помощь, не оказала сопротивления, когда он вырвал у нее сумку и бросился к живой изгороди парка, не заметив колючей проволоки. Люси прислушивалась к его шагам, к шелесту плаща, пока до нее не донеслись резкий вскрик и ругань. Тогда она окликнула парня, приглушенно и настойчиво: напрасно он надеется, в сумке ничего ценного нет, пусть лучше вернется. Ей не видно было, что он остановился под фонарем и роется в ее сумке, но она услышала, как он крикнул, что кладет сумку у подножия фонаря; в ответ она несколько раз повторила свою просьбу — не убегать. Она просила мягко, увещательно, и, может быть, на парня больше подействовал ее тон, чем то, что она ему сулила, но только он снова вышел к ней из-за деревьев, недоверчивый, готовый сразу бежать. Руку он прижимал к бедру. Что ей от него надо, запальчиво спросил он, однако на ее вопрос, не поранил ли он себя, ничего не ответил. Она перечислила скудное содержимое своей сумки, он повторил, где ее оставил. Сумку она подобрала сама. Когда она попыталась подойти к нему поближе и заглянуть в лицо, он отступил назад и рявкнул на нее. Он ей тыкал:

— Стой, где стоишь, и повтори, чего тебе надо!

На ее участливый вопрос, почему он это сделал, он заявил:

— Не твое собачье дело.

Она пообещала дать ему денег, если он дойдет с ней до ее дома — это здесь недалеко, за углом, — и сама решительно пошла вперед, ни разу не оглянувшись, чтобы проверить, идет ли он следом.

Только уже у себя в палисаднике, включив свет над входной дверью, Люси оглянулась и увидела пария перед низенькой калиткой — значит, он успел подняться на три ступеньки, — и, роясь в поисках ключа, она несколько раз призывала его подойти поближе и вместе с ней зайти в дом. Эти призывы, эти по-деловому настойчивые приглашения, не внушавшие никаких сомнений, заставили парня наконец сдвинуться с места и по выложенной плитами дорожке подойти к двери, где он увидел женщину вблизи, в свете лампы, — неожиданно молодое лицо под шапкой седых, коротко стриженных волос. Люси первой вошла внутрь и придержала перед ним готовую захлопнуться дверь со словами: «Входите, ну входите же!» Ей была понятна его нерешительность, тем более его скупые вопросы, он хотел знать, кто еще живет в доме. Он вошел только после того, как еще раз пригрозил Люси, но топтался в холле, не отваживаясь переступить порог гостиной — стены, обшитые старинными деревянными панелями; подоконник, уставленный цветами; мебели немного, вся светлых тонов; картины, изображающие ландшафты без теней; средневысотные горы искромсанных журналов. Парень прислушивался к затихающему стуку ее шагов — сначала по паркету, потом по кафельным плиткам, а когда стук прекратился, прошмыгнул сквозь приоткрытую дверь в гостиную и крикнул: «Эй!» И еще раз: «Эй ты! Не дури, слышишь!» Но вот и она сама вышла из кухни с плащом на руке и предложила ему сесть за стол. Проходя мимо парня, она внимательно взглянула на него: он все еще стоял в блестевшем от дождя плаще, с прилипшими ко лбу мокрыми волосами. Не желает ли он снять плащ? Свой Люси повесила на вешалку и стала переобуваться; из темной ниши, где висела одежда, она спросила парня, не голоден ли он, не приготовить ли ему чего-нибудь поесть? Он не ответил.

Невидимая для него в нише, безусловно, надеясь таким способом растопить лед, она продолжала издалека закидывать его вопросами: что заставило его пойти на это? Какая забота его гнетет? Ибо она не может себе представить, чтобы человек ни с того ни с сего решился на такое дело. Парень повернулся, подошел к ней и увидел, как она переодевает туфли, держась одной рукой за треснувшее зеркало.