Франчиск Мунтяну - Статуи никогда не смеются

— Ты с ума сошел?

— Нет. Наоборот. Я ведь тебе сказал, что и у меня затруднительное положение. В первую очередь нужно сменить гардероб. В теперешнем жалком виде нельзя заниматься моим ремеслом. Правда, я хотел еще денька два отдохнуть и только после этого взяться за дело. Но, как говорит пословица: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

Три или четыре раза Василикэ подходил к окну, как будто ожидая кого-то. Хорват заметил, что он шел к окну только тогда, когда кто-нибудь входил в кабачок или когда у стойки толпился народ. В последний раз, усевшись на свое место, он сказал:

— Готово.

Отогнув рукава пиджака, Василикэ показал две пары золотых часов, которые принадлежали железнодорожнику с редкой бородкой.

Хорват сделал ему знак спрятать часы, но Балш, словно выставив напоказ военные трофеи, положил руки на стол. Время от времени он наклонялся над часами.

— Или те, что на левой руке, спешат на две минуты, или те, что на правой, отстают на две минуты. Придется их проверить.

Железнодорожники дремали, положив голову на стол. Хорват сидел как на иголках. Он спросил:

— А денег ты не достал?

— Кажется, нет. Я вытащил у них что-то из карманов, но думаю, это только документы. Здесь нельзя проверить. Как бы там ни было… Теперь сиди спокойно, я должен обработать того типа с бумажником, а после этого нужно быстро сматываться.

Он подозвал официанта:

— Сколько с нас?

Официант положил счет на стол. Василикэ Балш проверил его, потом знаком дал понять, что сейчас рассчитается. Официант отошел к стойке.

В кабачок вошли двое. Василикэ Балш встал, но выждал несколько минут, чтобы поравняться с человеком за соседним столиком, у которого был бумажник, в то время, когда мимо будут проходить те двое. Дойдя до столика, где сидели мужчина и женщина, он столкнулся с вновь пришедшими, споткнулся, ухватился за стол, чтобы не упасть, стащил скатерть, потом поднялся и стал извиняться. Затем прошел к окну и посмотрел на улицу. Воображаемого человека, которого он ждал, там не было. С покорным выражением лица он вернулся к столику Хорвата. Вид у него был разочарованный. Хорват нагнулся к нему:

— Не надо больше пытаться, а то он догадается. Как же это ты поскользнулся?

Василикэ Балш пожал плечами и сказал совсем тихо, так, чтобы его слышал только Хорват:

— Техника. Я работал, как в лучшие времена. Как бог. Если бы ты хоть сколько-нибудь ценил искусство, ты должен был бы целовать мне руки. Посмотри-ка! — Он сунул руку в карман и вытащил из бумажника банкноту. Положил на стол, посмотрел на нее, сделал огромные глаза и испуганно засунул банкноту обратно в карман. — Ну и влипли мы, Хорват. Это доллары.

— Чем же мы расплатимся?

Хорват уже видел себя арестованным, стоящим перед судом за воровство и торговлю валютой. Балш, более спокойный, порылся в карманах, вытащил бумаги железнодорожников, перебрал их и, обнаружив банкноту в две тысячи леев, облегченно вздохнул. Он положил деньги на стол и направился к выходу. Хорват пошел следом за ним. На улице они разошлись в разные стороны. Хорват сразу пустился бежать и бежал до самого центра. Он вспотел. Остановился отдохнуть у витрины. Не прошло и нескольких минут, как кто-то положил ему руку на плечо. Хорват испуганно обернулся. Это был Василикэ Балш.

_— Куда ты помчался, а? Я уж думал, что не найду тебя.

— Уходи отсюда, пока мы не попались! — сердито сказал Хорват. Пот тек с него ручьями.

— Не бойся, — громко ответил Василикэ Балш.

Хорвату показалось, что он говорит громко специально, чтобы напугать его. Балш продолжал:

— Уж если Василикэ тогда выбрался из крепости, то этих провинциалов бояться нечего. В бумажнике я нашел четыре тысячи долларов. Клянусь… я не хочу надувать тебя… А ну-ка поищем место, где бы я мог отдать тебе твою долю… будь спокоен, в этих вопросах Василикэ Балш очень честен…

— Иди ты к черту! — набросился на него Хорват. — Ты что, думаешь, я живу воровством?.. Не нужны мне твои деньги. Поступай с ними, как хочешь, и чтобы я тебя больше не видел. Сделай так, чтобы мы никогда уже не встречались. Это в твоих же интересах… Я человек честный…

Балш причмокнул губами:

— Честный и дурак. Значит, ты водишь компанию с ворами только тогда, когда они тебе нужны… Благодарю тебя, Хорват. Знаешь, еще пять минут назад ты мне нравился. Я даже хотел расцеловать тебя, хотя ты толстый и уродливый. Но думаю, что теперь я тебя никогда не поцелую. — Он сплюнул сквозь зубы и затерялся в толпе.