Бертольд Брехт: Мамаша Кураж и ее дети (Перевод Б Заходера и Вс Розанова)

Военачальник. А ты?

Эйлиф. Рассмеялся.

Военачальник. Что, что?

Эйлиф. Засмеялся я. Ну, тут у нас и разговор пошел. Я давай торговаться. Говорю: двадцать гульденов за быка - это мне дорого. Даю по пятнадцати - вроде я собирался платить. Ну, они, конечно, - в затылке чесать. Я нагнулся, подхватил клинок и порубил их, всех четверых. Нужда свой закон пишет, верно?

Военачальник. Что на это скажет пастырь духовный?

Священник. Строго говоря, в писании такого текста нет, но господь наш умел сотворить из пяти хлебов пятьсот, ему и нужды не было. Потому и мог он требовать: люби ближнего своего. Ибо люди сыты были. Ныне не те времена.

Военачальник (хохочет). Совсем не те. Так и быть, теперь и ты глотни заслужил, фарисей! (Эйлифу.) Ты их, значит, порубил? Доброе дело, теперь будет чем моим молодцам подкрепиться! И в писании так сказано: что ты сделал меньшему из братьев моих, то ты мне сделал. А что ты им сделал? Ты им доброй говядинки на обед припас. Они у меня к заплесневелому хлебу не привыкли. Они, бывало, в шлем вина нальют, булки туда накрошат - перед тем как в бой за веру идти.

Эйлиф. Да, я нагнулся, подхватил клинок и порубил их, всех четверых!

Военачальник. В тебе сидит юный Цезарь! Ты достоин видеть короля.

Эйлиф. Я его видал, правда издали. От него прямо сияние шло! Эх, стать бы мне таким, как он!

Военачальник. Задатки у тебя есть. Доблестного воина я ценю. Твоя доблесть мне по душе. Храбрый солдат для меня - сын родной. (Подводит Эйлифа к карте.) Ознакомься с обстановкой, Эйлиф. Видишь, есть где отличиться.

Мамаша Кураж (прислушиваясь к разговору в палатке, яростно ощипывает каплуна). Плохой, видать, командующий!

Повар. Обжорливый, а почему плохой?

Мамаша Кураж. Потому плохой, что ему храбрые солдаты нужны. Хорошему ему на что такие храбрые. У него план кампании хороший, он любыми обойдется. Уж я знаю, где заведут речь про доблесть всякую, там дело дрянь.

Повар. А я думал, это хороший дело.

Мамаша Кураж. Нет, дело дрянь. Возьми короля или там командира, какого бог умом обидел. Ведь он такую кашу заварит, что без доблести-геройства солдату не обойтись. Вот тебе одна доблесть! Возьми скрягу. Поскупится, мало солдат наберет, а потом требует, чтобы все были богатыри! Возьми опять же растяпу - уж у него солдат должен быть мудрее змея, а то живым ему не выбраться. Такому и верность от солдата требуется необыкновенная. Ему всего мало. Чужой доблестью все дырки затыкают! А в хорошей стороне, при хорошем короле да полководце все эти доблести ни к чему! Там доблести не надо, были бы люди как люди, лишь бы не совсем дураки, а меня спросить - хоть и трусоваты!

Военачальник. Готов биться об заклад - и отец твой был воином!

Эйлиф. Славный был вояка, говорят. Потому меня мать все и уговаривала: не ходи на войну! Я даже песню такую знаю.

Военачальник. Спой нам. (Рявкает.) Скоро там обед?

Эйлиф. Это песня про солдата и его жену. (Поет, исполняя воинственный танец с саблей.)

Одних убьет ружье, других проткнет копье.

А дно речное - чем не могила.

Опасен лед весной, останься со мной,

Солдату жена говорила.

Но гром барабана и грохот войны

Солдату милее, чем речи жены.

Походной понюхаем пыли!

Мы будем шагать за верстою версту,

Копье мы сумеем поймать на лету,

Солдаты в ответ говорили.

Дают совет благой - ты вникни, дорогой,

Не в удали, а в мудрости - сила.

На всех и вся плевать - добра не видать,

Солдату жена говорила.

Мы бабам не верим - трусливый народ.

Река на пути - перейдем ее вброд,

Мундиры отмоем от пыли.

Когда загорится над крышей звезда,

Твой муж возвратится к тебе навсегда,

Солдаты жене говорили.

Мамаша Кураж (в кухне подхватывает песню, отбивая ложкой такт по горшку).

Ах, подвиги его не греют никого,

От дел геройских - радости мало.

Растает как дымок, храни его бог,

Жена про солдата сказала.

Эйлиф. Кто это там?

Мамаша Кураж (продолжает петь).

В мундире, с копьем неразлучным в руке

Солдат угодил в быстрину на реке,

И льдины его подхватили.

Над самою крышей горела звезда,

Но что же, но что же, но что же тогда

Солдаты жене говорили?

Ах, подвиги его не грели никого,

И дно речное - та же могила.

На всех и вся плевать - добра не видать,

Солдату жена говорила.

Военачальник. Черт знает, что сегодня у меня на кухне творится!

Эйлиф (выходит на кухню, обнимает мать). Мама! Вот так встреча! А где все наши?

Мамаша Кураж. Все тут. Живем - не тужим. Швейцарца я пристроила, казначеем во Второй полк. По крайности он-то в сражение не попадет. Дома так и не усидел.