Ингер Эдельфельдт - Удивительный хамелеон (Рассказы)

Они еще постояли на станции, так как Лейла велела всем пожевать зубной пасты, чтобы от них не пахло вином.

— Может, нам еще в трубочку подуть, — разозлилась Пу.

Вяло, со вздохами они плелись в гору вслед за Лейлой.

Преодолев половину пути, они опять увидели Змеюку. Она будто и вправду увязалась за ними и теперь поджидала их во всей своей отвратительной неприглядности, как символ их испорченного вечера. И теперь им надо было пройти мимо нее.

Она стояла на тротуаре прямо у входа на старую детскую площадку с песочницей, домиком и железной установкой, чтобы лазать.

Они подошли. Бабка не двигалась. Она повернулась к ним. Лейла увидела, что синие каракули у нее на лице на самом деле были словами, написанными, по всей видимости, шариковой ручкой.

На лбу она нарисовала себе крест. Надписи были на щеках и, наверно, по всему телу. Из-под бесформенной шапки торчала фольга вперемешку с клоками крашенных в крысиный цвет волос. Оказавшись рядом, они почувствовали, что от нее воняет.

Старуха бубнила:

— Габриэль, Микаэль, Уриэль, Ариэль, Господи Иисусе, сохрани меня от змеиного укуса.

— Какая еще змея, — сказала Тессан. — Сама ты змея.

Та, казалось, не слышала. Они обступили ее. Поблизости росла сирень, и запах бабки смешивался с благоуханием цветов. Аромат был тошнотворный.

Лейла прочла надпись у нее на лбу. «Христос. Пан Кратер. Луриэль». Что это значит?

— Ты где живешь? — спросила Тессан.

— Моисей Авраам Леопард, — ответила та. — Солнечный Плексус.

Под надписью белело лицо, будто покрытое восковой оболочкой. Зубов у нее почти не было. Изо рта воняло ворванью, как от китовых скелетов в музее. Где-то в глубине нее жил большой дохлый кит. Да, у нее внутри находилось черное, как смоль, море, полное гниющих чудищ. Она служила всего лишь вратами; входа вовнутрь следовало опасаться.

— Пошли, — сказала Элиф. — Это просто несчастная старуха.

В общем-то так и было. Сестра змеиного племени была старая, худая женщина с тощими запястьями. Она такой же человек, как они. Но от этого было не легче.

— Ты здесь живешь? — спросила Мадде и показала на игрушечный домик. Ты печешь куличики из песка и ешь их?

Вдруг они плотно столпились вокруг, и, поскольку она явно не хотела, чтобы до нее дотрагивались, ей пришлось отступить на детскую площадку. Теперь она молчала. Взгляд блуждал, при дыхании она издавала тихие хрипы.

«Сейчас что-то случится, — подумала Лейла. — Они чего-нибудь натворят». И у нее появилось непонятное желание; толстая противная почка расцвела в груди: «Сделай ей больно, уничтожь ее». Она почувствовала, будто она, Лейла, больше не была самой собой. Кто-то другой вылез из нее наружу, отодвинув ее в сторону, словно сама она была всего лишь ширмой.

— Что у тебя под шапкой? — спросила Тессан.

— Защити меня, Господи Иисусе, от змеиного укуса.

Вдруг Мадде сорвала с нее шапку. У Змеюки был маленький череп с редкими волосами, которые она, похоже, никогда не мыла. Хрупкая семенная коробочка. Она скулила, как щенок, пытаясь прикрыть макушку одной рукой, а другую протянула за головным убором.

Взяв шапку, Мадде скорчила гримасу. Она бросила ее за забор, в колючие кусты. Кусочек блестящей фольги зацепился за ветку. «Все это мне снится», подумала Лейла.

Не переставая скулить, Змеюка попятилась и упала, споткнувшись о бортик песочницы.

Она лежала, а из головы у нее текла кровь.

Эмель вскрикнула и закрыла лицо руками.

— О черт! — воскликнула Тессан.

Змеюка лежала без движения, только чуть-чуть вздрагивала.

Они отпрянули.

— Наверно, надо вызвать «скорую», — сказала Пу.

— Она не могла серьезно пораниться, — сказала Элиф. — Должно быть, на бортике был маленький камешек.

— Да она просто притворяется, — сказала Мадде дрожащим голосом.

Тессан подошла поближе:

— Эй, слушай, что с тобой?

И она попыталась разглядеть рану.

Тут Змеюка резко села, обхватив руками макушку:

— Иисус Мария, Дух Святой,

Моисей Авраам Леопард

Уран, Сатанурн со Сраной Планетой!

Она поднялась, обнаружила в кустах свою шапку, фольгу и потянулась за ними рукой, казавшейся неестественно длинной, потом с молниеносной быстротой надела шапку и проскользнула в домик, как будто она и вправду жила там.

— Уриэль-Габриэль-Жопиэль-Змеэль,

Богиэль, Иисус Христос в хлебе и вине! — послышалось оттуда.

— Сматываемся, — выдавила из себя Лейла.

Она пыталась заснуть. Она представляла себе, что лежит в теплом песке под ясным голубым небом.