Эптон Синклер - Широки врата

Авраам Линкольн был другом простых людей, и в своей дискуссии по проблеме рабства, он говорил:

«Этот вопрос будет обсуждаться в этой стране, когда мы, судья Дуглас и я, будем молчать. Это вечная борьба во всем мире между этими двумя принципами, правдой и неправдой. Эти два принципа столкнулись между собой с начала времён. Один является общим правом гуманности, другой божественным правом королей. Это тот же принцип, который может принять любую форму, но по сути он гласит: Вы трудитесь, работаете и производите хлеб, а я буду его есть .»

«Человек, который это сказал, основал Республиканскую партию Соединенных Штатов Америки, но сегодня, эта партия находится в руках крупных банкиров, промышленников и землевладельцев. Так вырождаются политические партии. Так простые люди доверяют им и понимают слишком поздно, что их предали. Во многих странах сегодня политические лидеры, которые торжественно клялись упразднить монополии и процентное рабство, сидят на спинах рабочих, едят свой хлеб, живут во дворцах, одеваются в шикарные формы и ездят в дорогостоящих легковых автомобилях. Разве вы не знаете такие страны и таких лидеров?»

«Я начинаю понимать», — произнёс Ланни. — «Очень умно!»

«Читайте все, если вы не возражаете», — ответила Труди. — «Это важно для меня».

Она сидела, молча, пока он читал подробное и хорошо документированное обвинение нацистской программы прекращения безработицы путём накопления госдолга и расходов на перевооружение. Германия больше не обнародует свой военный бюджет. Но другие страны были способы выяснить, как он вырос, и автоматически пропорционально увеличили свои вооружения. Таким образом, в конце концов, целый континент, а на самом деле весь мир, занялся безумной гонкой, концом которой должна стать самая страшная в истории война. Авраам Линкольн осудил милитаризм. Какие потери понесла человеческая культура из-за того, что его партия была предана и стала инструментом плутократии Северной Америки! Такая трагедия этого великого человека из народа, этого великого дела, которому немцы отдали свой труд и свою кровь, не должны признаваться в качестве немецкого поражения а, наоборот, служить славе Тевтоно-арийской расы!

В этот момент Ланни понял, что он был почти в конце брошюры, которая заканчивалась в обычном нацистском тоне, так что любой взглянув на последнюю страницу, не получит представления об опасных мыслях, скрытых в средней части.

«Ну, что вы думаете об этом?» — с тревогой спросила Труди.

— Брошюра выстроена как медвежья ловушка. Кто это сделал?

«Я» — Он посмотрел на нее и увидел, что её щёки немного порозовели.

— Мне кажется, что это очень ловкая работа, и она должна заставить немцев много подумать. Я согласен с каждым словом, за исключением, конечно, начала и конца.

— То, что я сделала, была только попыткой вспомнить то, что вы сказали по вопросу милитаризма и его последствий.

— Спасибо за комплимент. Но это не мои оригинальные идеи, но они здравы, и вы изложили их доступным языком, понятным простому человеку.

— Это моя первая попытка. Я старалась написать то, что вы нашли бы стоящим.

Ланни завёл свою машину. Безопаснее говорить во время движения. — «Скажите мне, что вы сделали с этой брошюрой?»

— У меня было отпечатано несколько экземпляров, так чтобы вы и другие могли увидеть идею. Я могу изменить её, если вы найдете что-нибудь не так.

— Нет, мне нечего добавить.

— Ну, тогда, я могу отпечатать двадцать тысяч экземпляров на деньги, которые мне удалось сохранить из того, что вы дали мне в Зальцбурге.

«В том числе и из того, что вы сэкономили на еде?» — спросил он.

Она не ответила, а он отложил этот вопрос на потом. — «Есть ли у вас план, как распространить их в Германии?»

— У меня есть несколько планов. Есть тысячи рабочих, которые пересекают границу в Германию каждый день, и туда ввозится много видов товаров. Они будут среди них.

— Гестапо сразу узнает, откуда они прибыли, Труди.

— Они придут из разных мест, при условии, если мы сможем собрать деньги.

«Я внесу свою долю», — сказал он. — «Скажите мне, есть ли такая организация, как Deutscher Nationalsocialistischer Kulturbund?»

— Организация появилась и умрет вместе с этой брошюрой. Следующая будет иметь другой вид и будет напечатана в Амстердаме или Женеве.

— Я вижу, что вы нашли работу для себя. Вы предполагаете, что о вас не узнают в качестве источника?

— Я буду работать до тех пор, пока смогу. Пока у меня есть только два контакта здесь, в Париже, и я уверена, что они не предадут меня. К сожалению, я думаю, что французская полиция будет помогать немцам.