Эрскин Колдуэлл - Дженни. Ближе к дому

Дойдя до того места, где кончалась мостовая, Туземец пересек железнодорожное полотно и заросшую сорной травой полосу отчуждения. Отсюда он пошел прямо по неосвещенной грязной улице к тому дому, где жила Джозина со своей четырехлетней дочкой и бабушкой Мэддокс.

Теперь было уже больше семи часов, и в освещенных домах по обеим сторонам улицы он видел в кухнях и столовых семьи, сидевшие за ужином. В слабом желтоватом отблеске, падавшем от фонарей на городской площади, дома негритянского квартала выглядели спокойно и мирно. Сейчас, когда с дневными трудами было уже покончено и почти все вернулись домой на ночь, по всей улице из конца в конец раздавался беззаботный смех. Из окон ближайшего домика доносились успокаивающие звуки музыки, передаваемой по радио. Он миновал группу крикливых детей, плескавшихся в луже дождевой воды, и двое мужчин, стоявших на углу, осторожно заговорили с ним, когда он проходил мимо.

Вспомнив, что говорил Эл Дидд. Туземец пересек пустырь и подошел к заднему двору, вместо того чтобы войти в дом Джозины с улицы. Отворив калитку, он поднялся на узенькое деревянное крылечко и тихонько постучался несколько раз в окно.

В окно ему виден был свет, горевший на кухне, потом дверь отворилась и Джозина вышла на крыльцо. Свет из кухни падал через порог, и она хорошо видела Туземца, стоящего перед крыльцом. Она поколебалась не больше секунды, потом сошла с крыльца во двор.

— Что ты здесь делаешь? — тревожно спросила она. — Тебе нельзя здесь быть. Ты же помнишь, что я тебе сказала. Я больше не могу с тобой видеться.

Его глаза успели уже привыкнуть к темноте, а от сияния звезд во дворе казалось светлее. На Джозине было светлое платье, темные волосы она гладко зачесала со лба назад, а на руке у нее блестел браслет, которого Туземец раньше никогда не видел. Джозина ничего не сказала, когда он положил руку ей на плечо и повел ее через усыпанный песком двор к забору.

— Джозина, я пришел сказать тебе… — начал он.

— Нет, я не могу, — быстро ответила она.

Он сжал ее плечо еще крепче.

— Да нет, я не о том, это совсем другое.

— Что же тогда?

— Сюда сейчас приедут арестовать тебя.

Он почувствовал, как вздрогнуло ее плечо.

— Ты слышала, что я тебе, сказал? — спросил он.

Джозина кивнула.

— Да, слышала.

Она сделала шаг назад и прислонилась к забору.

— Это все Мэйбл… она их заставила, — сказал Туземец. — Я только что узнал об этом — вот почему я и пришел сказать тебе.

Теперь она положила руку ему на плечо.

— Они и тебя тоже арестуют? — помолчав немного, спросила она.

Он только помотал головой.

— Тогда за что же они арестуют меня?

— Они сказали за… за то, что ты проститутка.

— Но я же вовсе не такая! — взволнованно крикнула Джозина. — Ты знаешь ведь, что это неправда? Никогда в жизни я такой не была!

— Я знаю, что неправда, Джозина. Но это у них только предлог для ареста.

— Что же мне теперь делать? — подойдя вплотную к нему, спросила она. Он чувствовал, что все ее тело дрожит от страха. — Не хочу, чтобы это со мной случилось. Не хочу, чтобы меня забрали. Мне надо заботиться о моей девочке… Эллен… я нужна ей.

— Не говори так громко, Джозина, — настойчиво убеждал ее Туземец. — Кто-нибудь может тебя услышать.

Музыка по радио смолкла, и в тишине он прислушался, не подъезжает ли автомобиль.

Джозина тихонько заплакала.

— Это ужасно… и я не знаю, что мне делать. Я не хочу, чтобы они забрали меня в тюрьму… не хочу оставлять Эллен и сидеть под замком.

Музыка зазвучала снова.

— Ты можешь пойти ко мне в дом и переночевать там, — сказал он. — Это будет самое лучшее. Туда они не пойдут искать тебя. Подумают, что ты где-нибудь здесь прячешься.

Она покачала головой.

— Я уже сказала, что больше не пойду к тебе. Я тебя не обманывала. Завтра моя свадьба.

— Твоя свадьба будет не так-то скоро, если тебя сегодня посадят в тюрьму, а потом пошлют в исправительный дом на полгода. А они говорили, что так и собираются сделать. Ты бы лучше послушалась меня, шла бы ко мне в дом.

— Для чего им это нужно? — зарыдала она. — Для чего им нужно арестовать меня за то, чего я не делала?

— Тут уж ничем не поможешь, Джозина, и если тебя найдут, так оно и случится. А в моем доме они тебя не найдут. Я запру дверь, и никто не сможет войти. А если они не найдут тебя сегодня, то к завтрашнему утру будут думать, что ты уехала из города. Это самое лучшее, что можно сделать, Джозина. Не хочу я, чтоб ты оставалась тут и чтоб тебя арестовал Клайд Хефлин. А он будет здесь с минуты на минуту. Мне это известно. Вот почему я и пришел сюда, чтобы предупредить тебя вовремя. Если тебя посадят в тюрьму сегодня, так уж, наверно, завтра утром отошлют в исправительный дом, и тебе придется просидеть там полгода. И за все это время тебе не удастся ни разу повидать твою дочку. А если ты сегодня переночуешь у меня, то завтра утром сможешь найти такого адвоката, который тебе поможет. Он что-нибудь придумает, чтобы тебя не отсылали в исправительный дом. Адвокаты уж знают, как такие вещи делаются.