Эрскин Колдуэлл - Дженни. Ближе к дому

Дженни медленно покачала головой.

— Не знаю, как вам сказать. Сэллисоу не такой уж большой город. В нем живет всего тысяч пять человек, и из года в год он никак не становится больше. Вот почему здесь не так-то легко найти работу. Но я не хочу вас разочаровывать. Молодежь вроде вас всегда находит то, что ищет. Думаю, что докторам и адвокатам часто приходится искать заместительниц девушкам, которые почему-нибудь бросают работу — выходят замуж, рожают или еще что-нибудь. Потом у нас есть электрическая и газовая компания, банки, правительственные учреждения. Если подумать как следует, так, по-моему, когда вы познакомитесь поближе с кем-нибудь из наших воротил в здании суда…

Дженни остановилась, не договорив того, что хотела сказать. В тишине гостиной она задумчиво глядела на черноволосую девушку. Во время разговора были минуты, когда Лоуэна держалась застенчиво и замкнуто, словно чего-то боялась и тревожилась, но когда она улыбалась, то вся ее повадка делалась наивной и доверчивой, как у беззаботной девочки-школьницы. Чем дальше Дженни смотрела на нее, тем привлекательней и трогательней она ей казалась. Густые волосы Лоуэны были черные с синим отливом, кожа смуглая, словно от загара. Она была тоненькая, среднего роста, с изящными руками и мягкими чертами лица и выглядела не старше двадцати с чем-нибудь лет.

— Я, право, любуюсь вашими прелестными черными волосами, — сказала Дженни с завистливой ноткой в голосе. Ее тяжелая грудь поднялась и опустилась с глубоким вздохом. — Может, вы еще слишком молоды и не знаете, какое это счастье иметь такие красивые волосы. Вы видите, чем меня наделила природа, и вам остается только спросить, если хотите знать, какое это было горе и несчастье. Мне просто стыдно становится за свои жалкие косички, как взгляну на ваши прелестные волосы. Я все перепробовала, что только в голову приходило и что под руку попадало, лишь бы мои волосы выглядели хоть немножко получше, но ничего не помогает. Всегда они были вот такие, как сейчас. Сколько я денег потратила на всякие эликсиры, краски, промывания и на все, что только продается в аптеках, а они все-таки выглядят бог знает как, если не хуже. Поверьте моему слову, Лоуэна, вам надо благодарить свою счастливую звезду за то, что у вас такие волосы.

Лоуэна улыбнулась.

— Я очень рада, что вам нравятся мои волосы.

— Мне они очень нравятся, — сказала Дженни с чувством. Несколько минут она молчала, пристально глядя на девушку из своего угла. — Только не помню, чтобы я видела у кого-нибудь такую темную кожу, как у вас. То есть, кроме как у настоящих негритянок. — Она опять помолчала, потом прибавила: — Я хочу сказать, у мулаток.

Сжав руки еще крепче, Лоуэна тревожно улыбнулась.

— Это потому, что я отчасти индианка, — сказала она. — Отец моей матери… мой дедушка…

— Понимаю, — заметила Дженни, еще пристальнее разглядывая девушку и медленно кивая головой. — Понимаю, — повторила она еще раз. — Сама бы я нипочем этого не распознала, если бы вы не сказали мне. По совести говоря, я уж начала сомневаться. Столько везде видишь мулатов, что просто диву даешься, какое нынче пошло смешение рас. Во всяком случае, настоящих индейцев, говорят, осталось не так уж много в этой части страны. Я слыхала, что совсем недавно их было много — пока они не начали смешиваться с белыми. А может, и наоборот — белые с ними, оно больше похоже на правду. Да ничего другого и ждать не приходится, кроме смешения, такова уж человеческая природа, стоит только посмотреть на всех этих мулатов в Сэллисоу, сразу увидишь, как это верно. Много идет разговоров насчет того, чтобы белые и негры держались подальше друг от друга и не смешивались, но ведь это только одна болтовня. Это днем слышишь такие разговоры, а как ночь придет, они больше ничего не значат. Сама знаю, если б я была мужчиной…

В прихожей громко и настойчиво зазвонил телефон. Дженни хотела было не обращать на него внимания и не подходить к нему, в уверенности, что это вызывают Бетти, но звонки повторялись раз за разом, и ее это раздражало.

— Визи, подойди к телефону и, кто бы ни звонил, скажи, что никто в этом доме с ним разговаривать не станет, а если он позвонит еще хоть один раз, я с ним церемониться не буду. И скажи ему, что это велела передать Дженни Ройстер.

Встав со стула и просеменив через гостиную своими короткими ножками, Шорти вышел в прихожую. Поговорив с кем-то по телефону, он вернулся и стал в дверях.

— Это судья Рэйни, он сказал…