Эдвард Бульвер-Литтон - Ришелье или заговор

И честь свою так свято берегли,

Как бедное, бессильное дитя,

Для света бы не нужен Ришелье.

Ну, продолжай.

Юлия

Когда король ушел,

Граф Барадас осмелился ко мне

Незванным утешителем явиться...

Он стал меня притворно сожалеть,

Вздыхал, бросая темные намеки,

Которых смысл скрывался от меня.

Обиженный холодностью моей,

Он, наконец, стал выражаться ясно

И сделал мне ужасное признанье.

Во мне застыла кровь, и горько, горько

Я зарыдала. Боже! он сказал,

Что Адриан, мой муж, - промолвить страшно

Потворствует желаньям короля,

И мой позор себе за честь считает...

Тогда мне все мгновенно разъяснилось:

Его холодность, странные слова...

Я грязь нашла, где поклонялась богу...

Ришелье

Дитя мое, ты мужа обвиняешь

Напрасно.

Юлия

Ты сказал, отец, напрасно?

О, докажи - и за тебя молиться...

Ришелье

Я должен все узнать...

Юлия

Одна оставшись,

Решилась я бежать, увидеть мужа,

Добиться правды; в страхе и смятеньи

Я к королеве бросилась; упала

К ее ногам, открыла ей опасность

И под ее защиту отдалась.

Она меня к груди своей прижала

И с помощью ее могла я скрыться;

Домой помчалась, дом стоял пустой,

Я мужа не нашла, тогда решилась

Я у тебя спасения искать,

И вот я здесь; недалеко отсюда

Я встретила людей вооруженных;

Они сюда спешат.

Ришелье

Дитя, не бойся,

То стражники мои.

(В сторону.)

Нюге мне верен.

Предчувствия мои не оправдались.

Юлия

Как пережить могла я столько муки!

Ришелье

Теперь, дитя, опасность миновала,

Ты у меня убежище найдешь;

Пойдем со мной; мы все еще уладим,

И счастье не погибло безвозвратно.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Входят Нюге и Мопра. Последний в полном вооружении, с опущенным забралом.

Месяц скрылся за тучу.

Нюге

Его здесь нет.

Мопра

Не бойся, я сумею

Его найти; вели у всех дверей

Расставить часовых; со всех сторон

Пусть замок окружат, чтобы никто

Не мог бы стать меж жертвою и мщеньем.

За тучу месяц скрылся, не успеет

Он снова проглянуть, когда судьбы

Свершится приговор.

Нюге

Не надо ль вам

Кого-нибудь еще послать на помощь?

Мопра

Чтоб старика бессильного зарезать?

Стыдись! Лишь месть за кровную обиду

Злодейство это может оправдать;

Теперь уйди.

Нюге

До скорого свиданья!

(Уходит.)

Входит Ришелье, не замечая Мопра.

Ришелье

Как ночь темна, как тяжело дышать!

Зловещий мрак, зловещее молчанье

Невольно про измену говорит.

Мопра

А также и про смерть.

Ришелье

Я не ошибся,

Предчувствия сбылись... Кто ты, злодей?

Mопра

Я твой палач.

Ришелье

Сюда, Нюге, Вермон!

Ко мне!

Mопра

Старик, ты выжил из ума,

Напрасно будешь звать к себе на помощь,

Вокруг тебя измена. Сделай шаг

И пред тобой откроется могила.

Ришелье

Твои слова - бессильная угроза.

Я стар и хил, но мне не суждено

Погибнуть от убийцы. Так светила

Предсказывали мне, так говорят

Предчувствия мои. Зови убийц!

Ни у кого из них не хватит духу

Убить во мне отчизну.

Mопра

Час твой близок!

Старик, тебя светила обманули;

Ничто тебя от смерти не спасет;

Твой мощный ум Европой управлял;

Народы и цари пред ним склонялись,

И он теперь бессилен против воли

Того, кто мстит за попранную честь.

Ришелье

(в сторону)

Он не наемщик, я спасен!

(Громко.)

Скажи,

В чем обвиняюсь я; не забывай,

Что клевета и сильных не щадит.

Mопра

Напрасно ты оправдываться хочешь!

Ты осужден деяньями своими,

И я палач. Тому назад давно

Один несчастный юноша попался

В измене государству, ты бы мог

Его казнить - но палачу не отдал,

И над его главой повис топор...

Его спасти могла бы смерть твоя,

Но он не замышлял твою погибель

И молча ждал свершенья приговора.

Однажды ты велел его позвать;

Преступника простил великодушно,

Щедротами осыпал и ему

Ты рай открыл, когда над ним склонился

Лик ангела.

Ришелье

И что ж он, недоволен?

Mопра

Старик, послушай дальше; это мщенье

Не Кесаря достойно, а Иуды.

Ты спас его от смерти для позора.

И ты покрыл его таким бесчестьем,

Что даже кости праотцев его

От ужаса в могилах задрожали...

Его жену, как жертву на закланье,

Ты к королю повел; его ж поставил,

Как ширмы, для бесчестья и стыда.

Тогда проснулась в нем святая месть,

Святая месть, что Брута увенчала,

Когда погиб Тарквиний, и ему