Петер Хандке - Страх вратаря перед одиннадцатиметровым

— Я ничего этим не хотела сказать! — воскликнула горничная.

Она вышла за ним в коридор, а потом он ходил за ней по пятам, пока она разносила полотенца по номерам. На повороте коридора они наткнулись на сваленную на полу груду грязных простынь. Когда Блох посторонился, со стопки полотенец у горничной соскользнула коробка с мылом. Нужен ли ей карманный фонарик, чтобы добираться домой, спросил Блох. У нее есть друг, разгибаясь с покрасневшим лицом, ответила горничная. А есть ли в гостинице комнаты с двойными дверями, осведомился Блох.

— Мой друг ведь столяр, — ответила девушка.

Он видел фильм, в котором гостиничного вора заперли между двойными дверьми, сказал Блох.

— У нас из комнат никогда ничего не пропадало! — сказала горничная.

Внизу в зале ресторана он прочитал, что возле кассирши была найдена мелкая американская монета в пять центов. Знакомые кассирши никогда не видели ее в обществе американских солдат; да и американских туристов почти не бывает в это время года. Кроме того, на полях газеты были обнаружены каракули, какие часто машинально чертят во время разговора. Каракули, совершенно очевидно, были начерканы не кассиршей; сейчас их изучают, в надежде, что они могут навести на след того, кто к ней приходил.

Подошел хозяин и положил перед Блохом регистрационный бланк; он со дня приезда Блоха пролежал у него в номере. Блох заполнял бланк. Хозяин стоял немного поодаль и наблюдал за ним. Снаружи, на лесопилке, в дерево вонзилась пила. Блох слушал этот визг как нечто недозволенное.

Однако, вместо того чтобы пойти, как было бы логично, с регистрационным бланком за стойку, хозяин пошел с ним в соседнюю комнату и, как видел Блох, заговорил там с матерью. И не вернулся сразу же, хоть и оставил дверь открытой, а все продолжал разговаривать и в конце концов прикрыл дверь. После чего вышел не хозяин, а старуха. Хозяин не последовал за ней, остался в соседней комнате, раздвинул занавески и, вместо того чтобы затем выключить телевизор, включил вентилятор.

Теперь, с другой стороны, в зал вошла горничная с пылесосом. Блох, уже нисколько не сомневаясь, ждал, что она выйдет с этим пылесосом на улицу; но она подключила его к розетке и стала возить туда и сюда под столами и стульями. А когда хозяин снова задернул в соседней комнате занавески, и мать хозяина вернулась в комнату, и наконец хозяин выключил вентилятор, Блоху показалось, будто все улаживается.

Он справился у хозяина, много ли газет читают в этих краях.

— Только еженедельники да иллюстрированные журналы, — отвечал хозяин.

Блох, задавший свой вопрос уже на пороге, нажимая локтем на щеколду, защемил себе руку между щеколдой и дверью.

— Доигрались! — крикнула ему вдогонку горничная.

Блох еще слышал, как хозяин спросил ее, что она хочет этим сказать.

Блох написал несколько открыток, но опустил их не сразу. А когда позднее, за пределами городка, уже собирался бросить в прибитый к забору почтовый ящик, то обнаружил, что ближайшая выемка будет лишь на следующий день. Со времени турне по Южной Америке, где его команда должна была в каждом городе отсылать в газеты открытки за подписью всех игроков, Блох привык в пути писать открытки.

Мимо целым классом прошли школьники; дети пели, и Блох бросил свои открытки. Когда они упали в пустой ящик, внутри что-то гулко отозвалось. Но почтовый ящик был настолько мал, что ничто там не могло отозваться. К тому же Блох сразу пошел дальше.

Некоторое время он шел напрямик через поле. Ощущение, будто по голове бьет отяжелевший от дождя мяч, ослабевало. Поблизости от границы начинался лес. Обнаружив первую же смотровую вышку по ту сторону нейтральной полосы, Блох повернул обратно. На опушке леса он сел на поваленное дерево. Но сразу же опять встал. Потом снова сел и пересчитал свои деньги. Поднял глаза. Местность, хотя и была плоской, выгибалась горбом, надвигалась совсем близко, казалось, она его вытесняла. Он был тут, на опушке, там была трансформаторная будка, там была молочная палатка, там было поле, там было несколько фигурок, там, на опушке, был он. Он сидел очень тихо, пока не перестал сам себя замечать. Позднее он разглядел, что фигурки на поле — жандармы с собаками.

Среди зарослей ежевики, почти с самого края, Блох заметил детский велосипед. Он поднял его. Седло было поставлено довольно высоко, как для взрослого. В покрышках торчало несколько колючек, но шины не спустили. Застрявшая в спицах еловая ветка не давала вращаться колесу. Блох выдернул ветку. Но потом бросил велосипед, рассудив, что жандармы могут издалека заметить сверкающую на солнце велосипедную фару. Однако жандармы с собаками уже прошли дальше.