Альбер Камю - Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники [litres]

Анненков. А потом посмотрим. Ты должен быть готов нас заменить в случае провала и поддерживать связь с Центральным комитетом.

Степан. А кто наши товарищи?

Анненков. С Воиновым ты встречался в Швейцарии. Я ему доверяю, хотя он еще очень молод. Янека ты не знаешь.

Степан. Янек?

Анненков. Каляев. Еще мы его называем Поэтом.

Степан. Это не имя для террориста.

Анненков (смеясь). Янек противоположного мнения. Он говорит, что поэзия – революционерка.

Степан. Революционерка одна бомба. (Пауза.) Дора, как ты думаешь, я сумею тебе помогать?

Дора. Да. Надо только быть осторожным, чтобы не разбить трубку.

Степан. А если она разобьется?

Дора. Так погиб Швейцер. (Пауза.) Почему ты улыбаешься. Степан?

Степан. Я улыбаюсь?

Дора. Да.

Степан. Со мной такое иногда бывает. (Пауза. Степан как будто задумался.) Дора, одной бомбы хватит, чтобы взорвать этот дом?

Дора. Одной – нет. Но повредить его она может.

Степан. А сколько нужно, чтобы взорвать Москву?

Анненков. Ты сошел с ума! Что ты имеешь в виду?

Степан. Ничего.

Звонят один раз. Они ждут, прислушиваясь. Звонят два раза. Анненков выходит в переднюю и возвращается с Воиновым.

Воинов. Степан!

Степан. Здравствуй.

Они пожимают друг другу руки. Воинов подходит к Доре и целует ее.

Анненков. Все прошло хорошо, Алексей?

Воинов. Да.

Анненков. Ты изучил дорогу от дворца до театра?

Воинов. Теперь я могу ее нарисовать. Смотри. (Рисует.) Повороты, узкие улицы, заторы… Карета проедет под нашими окнами.

Анненков. А что означают эти два крестика?

Воинов. Вот тут лошади замедлят шаг, а это театр, где они остановятся. По-моему, это самые удобные места.

Анненков. Дай-ка!

Степан. А шпики?

Воинов (помедлив). Их там много.

Степан. Тебя это тревожит?

Воинов. Мне не по себе.

Анненков. С ними всем не по себе. Не терзайся.

Воинов. Я ничего не боюсь. Просто я не люблю лгать, вот и все.

Степан. Лгут все. Лгать умело – вот что от нас требуется.

Воинов. Это нелегко. Когда я был студентом, приятели надо мной смеялись, потому что я не умел притворяться. Я говорил то, что думал. В конце концов меня отчислили из университета.

Степан. За что?

Воинов. На занятиях по истории профессор меня спросил, как Петр Великий воздвиг Санкт-Петербург.

Степан. Хороший вопрос.

Воинов. Я ответил – кнутом и кровью. И меня выгнали.

Степан. А потом?

Воинов. Я понял, что мало разоблачать несправедливость. Надо отдать жизнь на борьбу с ней. И теперь я счастлив.

Степан. Но ты все-таки лжешь?

Воинов. Я лгу. Но я перестану лгать в тот день, когда брошу бомбу.

Звонят – два раза, потом один. Дора бросается к двери.

Анненков. Это Янек.

Степан. Звонок не тот.

Анненков. Янеку нравится его менять. У него свой звонок.

Степан пожимает плечами. Слышно, как Дора с кем-то говорит в передней. Входят Дора и Каляев, держась за руки. Каляев смеется.

Дора. Янек, это Степан. Он заменит Швейцера.

Каляев. Добро пожаловать, брат.

Степан. Спасибо.

Дора и Каляев усаживаются лицом к остальным.

Анненков. Янек, ты уверен, что узнаешь карету?

Каляев. Да, у меня дважды была возможность насмотреться на нее вволю. Я ее узнаю из тысячи, как только она появится на горизонте! Я все разглядел до мелочей. Вот, к примеру, на одном из стекол левого фонаря есть щербинка.

Воинов. А шпики?

Каляев. Их тучи. Но мы с ними старые друзья. Они покупают у меня папиросы. (Смеется.)

Анненков. Павел подтвердил свои сообщения?

Каляев. На этой неделе великий князь поедет в театр. С минуты на минуту Павел узнает точный день и передаст записку привратнику. (Оборачивается к Доре, смеясь.) Нам повезло, Дора.

Дора (глядя на него). Ты больше не лоточник? Теперь ты аристократ. Ты так прекрасен. Ты не жалеешь о своем тулупе?

Каляев (смеясь). Правда, я им очень гордился. (Степану и Анненкову.) Два месяца подряд я наблюдал лоточников, а потом больше месяца репетировал у себя в комнате. Мои коллеги ни разу ничего не заподозрили. Они про меня говорили: «Бойкий малый, царских коней продаст». И они сами старались мне подражать.