Питер Тейлор - Вызов в Мемфис

Во всяком случае, таким практически за несколько дней я начал видеть человека, которого многие годы считал попросту эгоистом. В основном благодаря влиянию Холли я пришел к куда более интересному и просвещенному взгляду. Если в сухом остатке это и не самый точный взгляд, он все же доставлял мне удовлетворение. Я обнаружил, что даже начал пересматривать прежние представления о его дружбе с Льюисом Шеклфордом. В детстве в Нэшвилле я видел двух друзей в самых благополучных и даже — с моей детской точки зрения — самых лестных обстоятельствах. А теперь начал заново истолковывать все то, что видел, в новом свете.

Это были серьезные люди — мой отец и мистер Шеклфорд. Они не говорили попусту. Не тратили время на философию, банальности и прочее. Когда мы охотились с гончими на Рэднорских холмах, я близко следовал за ними на своем Реде. Мы ехали прогулочным шагом по тенистой гравийной аллее, обычно проходившей между двумя низкими каменными стенками. Над этими аллеями кроны лесных нисс [19] Нисса (лат. nyssa ) — род растений, входящий в порядок кизилоцветные. Прим. ред. , кленов и дубов часто сплетались в виде сводов, и мне кажется, каждое утро во время поездки нам попадался у ограды старый негр, занятый каким-нибудь ремонтом. Эта картина вне времени. Я не мог представить прошлого, когда бы всего этого не было, или будущего, когда всего этого не будет. Плетясь позади двух мужчин, я видел, как промокла от пота их одежда после только что закончившейся сумасшедшей скачки. Капли пота сбегали и по их вискам, по шее под черными жокейскими шапочками. Они удовлетворенно обсуждали погоню и в целом вид спорта, который в своем нынешнем виде только недавно вошел в моду в широкой долине, какую мы называли Нэшвиллской впадиной. Думаю, в чем-то охота на лис имела для них разный смысл, но обоим особое удовольствие от участия приносило присутствие второго.

В глазах Льюиса Шеклфорда мой отец был провинциальным джентльменом, наследником старых земельных традиций Европы и довоенного Юга, с которыми Льюис мечтал себя отождествлять. Уверен, он никогда не позволял себе думать об отце просто как о сыне юриста и хлопкового фермера с Западного Теннесси. Уверен, в его воображении отец воплощал все то, что Шеклфорд хотел бы видеть в соседях и близких соратниках. Отец был превосходным наездником и спортсменом. Ничего удивительного, что он добился успеха и в охоте на лис, когда ею увлекся. Но Льюис в это не вникал и представлял — любил представлять, — что Джордж Карвер, мой отец, просто рожден для охоты. Льюис, разумеется, помнил, что начал восхищаться Джорджем Карвером, когда тот был блестящим капитаном футбольной команды и неудержимым лефт-эндом в Вандербильте, и знал, что в детстве для отца охота на лис была не конным, а пешим спортом — тогда ему приходилось стоять всю ночь у костра в лесу и прислушиваться к голосам гончих. И все же Льюис не позволял этому знанию изменить мнение — какое ему хотелось иметь и в каком он нуждался — о своем друге.

Хотя отец знал, что Льюис Шеклфорд — сын нэшвиллского банкира и бизнесмена в первом поколении и только недавно начал жить в загородном поместье, знал он и то, что в эти дни Льюис иногда охотится с гончими в Уэстчестере, штат Нью-Йорк, и даже в Ипсуиче, штат Массачусетс, — и даже за океаном, в Ирландии и Шотландии. Ему было известно обо всех связях Льюиса Шеклфорда и о том, откуда тот набрался своих представлений о жизни. И все же для отца высотой устремлений оставался Нэшвилл. Думаю, его устремления не простирались дальше — хотя могли бы, повернись события иначе. Как бы то ни было, когда оба ехали бок о бок по аллее в Теннесси, в их голосах звучало взаимное уважение, заметное даже для невинных ушей мальчишки. Даже мальчишка понимал, что оба обладали значительным воображением, просто не мог облечь это в слова. Тогда — не мог. Но, оглядываясь назад, много позже мальчишка — то есть, разумеется, я, — приучился уважать их за то, что они стремились быть чем-то большим, чем просто бизнесмен и его юрист, пытались построить финансовую империю на скупке и продаже муниципальных облигаций городков Юга. Позже меня восхитит, что они ни разу не говорили о делах, когда я ездил с ними на лисью охоту, охоту на птиц или на ловлю форелей. Они говорили о биографиях, которые нескончаемо читали и рекомендовали друг другу, — биографиях таких людей, как Джефферсон, Джексон и даже Аарон Берр [20] Томас Джефферсон (1743–1826) — третий президент США, один из авторов Декларации независимости. Эндрю Джексон (1767–1845) — седьмой президент США. Аарон Берр (1756–1836) — третий вице-президент США, герой Войны за независимость. Прим. пер. : популярные книги того времени, которые я, разумеется, сегодня и близко не допущу в свою библиотеку — только не в коллекцию редких книг. Однажды, много лет спустя, в отцовской библиотеке в Мемфисе я набрел на книжку под названием «Моя автобиография» Бенито Муссолини с подписью на форзаце: «С уважением, Джорджу Карверу — от Льюиса Шеклфорда». И все. Еще была проставлена дата — «Рождество 1927».