Евгений Левандовский - Огнем опаленные

Виктор и сам последнее время все чаще подумывал, что пора бы действительно переехать в Москву. Он все так же помнил о Вале, но боль утраты притупилась. Каждый год во время отпуска Виктор заезжал на небольшую станцию в двухстах километрах от Москвы, заходил на кладбище, где была похоронена Валя, присаживался у могилки…

Отец Вали не вернулся с войны. Соседка, на которую он оставил Валю, уходя на фронт, умерла вскоре после войны. Навестить этот одинокий могильный холмик приезжали только Виктор да его мама, которая тоже успела полюбить эту девочку.

Теперь Виктор уже не так боялся встретиться с прошлым. Наоборот, его с каждым годом все сильнее тянуло туда, где все напоминало о его тревожной юности.

«Вот только окончу институт — и перееду», — решил он. А жениться сложнее: здесь Виктор ничем не мог порадовать маму.

Ровно гудит мотор. Позади остаются километры пути. Такие до боли знакомые места. Виктор специально избрал этот маршрут. От Львова через Ковель до Бреста, а дальше через Минск, Оршу, Смоленск на Москву — он решил вновь побывать в тех местах, где проходил его боевой путь в годы войны, заехать перед Москвой на могилу к Вале.

Была у Виктора и еще одна цель — в одном из писем мама сообщала, что она с Анной Ивановной Шаровой узнала через бывших однополчан Маши Зайцевой, где ее похоронили. И теперь каждый год весной ездят на эту братскую могилу, недалеко от Духовщины Смоленской области. Он решил тоже побывать там.

Братскую могилу он нашел сразу — мама в своем письме очень точно написала, как ее найти. Огороженная металлической изгородью площадка усеяна цветами, а посреди цветника — каменный обелиск с вырезанными на нем фамилиями. Виктор пробежал их глазами — а вот и она: Зайцева М. К.

Сняв шапку и положив у подножия обелиска букет цветов, Виктор старался вспомнить отчество Маши, но так и не смог — не шло к той далекой, милой, маленькой Маше, которую он знал, отчество.

— У вас здесь тоже кто-нибудь похоронен?

Виктор обернулся на голос. Говорила девушка лет двадцати. Она сидела под кустарником, недалеко от братской могилы, разостлав на земле газету с нехитрой закуской.

— Да. Знакомая девушка. Мы с ней вместе работали.

— Машенька Зайцева.

— А вы откуда знаете?

— Нетрудно догадаться — здесь только одна женская фамилия.

— Правда. Но здесь не написано, что она Машенька — просто М. К. Откуда вам известно ее имя?

— Но я тоже к ней приехала.

— К ней? Вы ее знали?

— Знала. А теперь каждый год приезжаю весной. Крашу изгородь, сажаю цветы.

— Издалека приезжаете?

— Из Москвы.

— Ого! Не близко. Откуда вы ее знали?

— Когда я была совсем маленькой, мама пошла работать на завод, а Машенька приходила к нам домой и помогала мне управляться с двумя братьями.

— Интересно. Так, стало быть, вас зовут Раей?

— Да. Вы откуда знаете?

— А вот тогда, когда вы были совсем маленькой, я вас и узнал — вместе с Машей я несколько раз заходил к вам домой.

— Вы случайно не Виктор Лесин?

— Виктор.

— Вот это встреча!

В Москву они ехали вместе. Рая рассказывала о городе, о братьях, об Анне Ивановне, которая так и осталась работать на заводе.

Недалеко от Можайска Виктор свернул с шоссе на проселочную дорогу.

— Куда это мы?

— Здесь недалеко. Мы долго не задержимся.

— А что, здесь… — начала было Рая, по, взглянув на Виктора, остановилась — он ее больше не слушал.

Виктор и правда уже не слышал того, что говорила Рая, — он был с Валей. Знакомой до мелочей дорогой, мимо «той станции», через «то самое поле», он приближался к кладбищу. В памяти его возник январь сорок третьего. Звучал радостный голос соскочившей со ступенек вагона Вали, потом грохот разрывов… Ему на миг показалось, что он чувствует запах взрывчатки, слышит последние слова Вали: «Виктор, любимый…»

Оставив машину у кладбища, Виктор знакомой тропинкой подошел к Валиной могиле. И только тут спохватился: забыл цветы в машине. Он стоял у ограды, расстроенный своей забывчивостью, вдруг сзади протянулась рука с букетом полевых цветов.

— Возьмите.

Виктор оглянулся. Позади него стояла Рая.

Когда они вновь выехали на шоссе, Рая наконец решилась нарушить молчание.

— Она была очень хорошая.

— Да, — тихо откликнулся Виктор.

— Она вас очень любила.

— Я тоже ее очень… — Он на минутку задумался, в каком времени надо сказать — в настоящем или прошедшем? Потом докончил: — Любил.

— Ее нельзя было не любить. Мне о ней рассказывала ваша мама.