Евгений Левандовский - Огнем опаленные

Вот и сегодня, сменившись утром, он не поехал к себе домой, а, проспав несколько часов в комнате отдыха общежития, вернулся обратно в зал передатчика.

Приближался первомайский праздник, и Виктор не знал, чем себя занять в этой предпраздничной суете. Здесь, на работе, по крайней мере занят интересным делом.

Уже совсем стемнело, и Виктор хотел идти в общежитие, когда внезапно прозвучала автоматная очередь. Из окон посыпались стекла, погас свет. Автоматные очереди продолжали хлестать по окнам, с потолка сыпалась штукатурка, наполняя помещение удушливым запахом старой пыли, известки. Люди метались по темному залу, раздавались испуганные женские голоса.

— Ложись! — стараясь перекричать шум, скомандовал Виктор. В зале стихло. Прекратилась и стрельба. В наступившей тишине было слышно, как дежурный по залу стучит по рычагу телефонного аппарата — телефон не работал.

Виктор и еще несколько мужчин из смены двинулись вниз на первый этаж, ощупью находя дорогу. Внизу в вестибюле окон не было, двери закрыты. На окрик никто не отозвался. Зажгли спичку. Забившись в дальний угол и прижав к себе винтовку, стояла старенькая женщина — их охранница из отряда ВОХР.

Забрав у нее винтовку, Виктор приоткрыл дверь и осторожно вышел на улицу. Нигде — ни вокруг здания, ни около электростанции — никого не было.

Только через час по сообщению от Львовэнерго об аварии в сопровождении милиции и солдат на радиостанцию прибыла аварийка.

— Бандеровцы свалили два столба высоковольтной линии, — сообщили они. — Шкодят бандиты, как могут, — хоть мелкий, но укус к Первому мая.

— Виктор! Тебя к телефону.

Виктор подошел к столу, взял трубку.

— Я слушаю.

— Виктор, — раздался голос Василия Лапишева, — ты не можешь срочно приехать в город?

— Зачем? У меня только началось дежурство.

— Очень нужно. Отпросись, возьми отгул, отпуск. Одним словом, любыми путями, но постарайся приехать.

— Скажи, что случилось? У тебя все в порядке?

— Все, все в порядке. Все хорошо. Но ты мне очень нужен. И возможно скорее.

— Хорошо. Я сейчас выеду. Только договорюсь с начальством.

Виктор знал, что Василий не будет его тревожить по пустякам, тем более срывать с работы, поэтому сразу же договорился с начальником смены и кинулся в город.

Всю дорогу он думал — что же такое могло случиться у Василия? И уже через час, встревоженный, в ожидании самого невероятного, он звонил в квартиру Лапишевых.

А там его ждало действительно невероятное.

Дверь открылась. Перед Виктором стояли… — он не поверил своим глазам — Тоня и Мишка Звонарев. Мишку было не узнать. В щегольском костюме, с вытянутыми вдоль губы узкими полосками черных усов на смуглом лице, он напоминал сошедшего с картинки ковбоя.

Тоня, напротив, ничем не изменилась — такая же хрупкая и маленькая, с коротко стриженными волосами, она, как и прежде, напоминала задорного мальчишку.

С минуту они все трое стояли неподвижно. Радостно и удивленно улыбались, разглядывая друг друга, потом бросились обниматься. А сзади них, довольные успехом своей затеи, стояли Василий и Лена Лапишевы.

— Я очень рад, — сказал Виктор друзьям, когда все немного успокоились, — что вы разыскали нас, а еще больше рад, что вы нашли друг друга, рад видеть вас вместе. Признавайтесь, кто из вас кого первым нашел?

— Конечно, я, — выпалил Михаил.

— Неправда, — возразила Тоня, — мы вместе.

— Но так не бывает. Кто-нибудь должен быть первым. А первым был я.

И они, перебивая друг друга, начали рассказывать.

Тоня так и осталась в том отряде, где Виктор встретил ее в декабре сорок второго. Продолжала работать радисткой. Иногда после сильных боев приходилось вспоминать старую специальность санинструктора.

Вскоре после передачи на Большую землю той радиограммы о гибели Виктора началось наступление наших войск. Часть отряда осталась встречать войска, другая, в том числе и Тоня, пошла на запад. Их отряд стал кочующим. Побывали они во многих местах. Дошли почти до Польши.

— Особенно тяжело было в западных областях Украины и Белоруссии. Здесь хозяйничали бандеровцы, бульбаши и прочая националистическая нечисть. Они буквально терроризировали местное население.

Летом сорок третьего после тяжелого ранения Тоню переправили на самолете в Москву. Она разыскала маму, потом демобилизовалась, поступила в медицинский институт. Долго и безуспешно искала Мишу, но никто ничего не мог сказать о его судьбе.