Фрэнк Харди - Власть без славы. В двух книгах

Когда сыщики вошли к Стэси, он стоял возле кровати и дрожал как осиновый лист. Грязная ночная рубаха висела на нем мешком, от щек остались одни темные ямы, глаза, казалось, вот-вот совсем провалятся.

— Кто это приходил? — спросил Армфилд.

— Н-не з-знаю. Кто-то постучал. Я встал с постели, но они убежали.

— Что ты прячешь за спину?

— Н-ничего.

— Давай, давай, — вмешался Уильямс. — Что у тебя в руке?

Стэси попятился.

— Ничего. Просто бумажка.

— Дай сюда! — Уильямс шагнул вперед и протянул руку.

Стэси нехотя отдал записку, и Уильямс, подняв фонарь, прочел каракули, нацарапанные карандашом: «Посмей только показывать против Джека Уэста, пожалеешь».

Уильямс повернулся к Армфилду.

— Пойди скажи констеблю, чтобы никого не впускал.

— Кто это был? — спросил Стэси.

— Не знаю. Я не успел разглядеть его, — солгал Уильямс. На самом деле он видел лицо молочника с безобразной застывшей улыбкой и красной впадиной вместо правого глаза.

— А теперь оденься. — Заметив, что Стэси дрожит как в лихорадке и судорожно всхлипывает, он добавил: — Возьми себя в руки. Я сейчас разведу огонь и зажарю тебе яичницу с салом. А ты изволь съесть ее. Вот уже неделя, как у тебя куска во рту не было.

Когда Джон Уэст сказал Дэвиду Гарсайду, что он убьет Стэси, это было всего лишь фигуральное выражение овладевшей им ярости. Тогда мысль об исполнении этой угрозы не приходила ему на ум, но чем ближе надвигался день суда, тем сильнее она соблазняла его.

Благополучие и даже самая жизнь его ближних мало беспокоили Джона Уэста: он интересовался людьми только в той мере, в какой они могли содействовать укреплению его власти. И все же мысль об убийстве несколько смущала его: он не думал, что способен хладнокровно посягнуть на человеческую жизнь, погасить ее, как пламя свечи. Но вскоре он обнаружил, что эта мысль приносит ему облегчение, что злоба уже меньше душит его. Тот душевный покой, который обретает покаявшийся грешник, Джон Уэст находил только в изобретении жестокой кары для каждого, кто дерзал ослушаться его.

Он, конечно, не сам расправится с Артуром Стэси: страшно убить человека своими руками. И какая в этом нужда? Любой из его шайки охотно возьмет это на себя. Вот хотя бы Боров, или Одноглазый Томми, или Горилла, да хотя бы и Арти; нет сомнений, что Арти не шутил, когда советовал ему «убрать» Стэси.

Но после дерзкого посещения Стэси Одноглазым под видом молочника того опять переселили, и не было никакой надежды не только убить его, но и узнать, где он прячется. Итак, если только Гарсайд не сумеет повлиять на судью или не совершит юридического чуда (а в этом, по уверению Гарсайда, не было бы ничего невероятного), Джону Уэсту грозило разорение и тюрьма.

Он знал, что Нелли Моран и ее мать очень встревожены его арестом и предъявленным ему обвинением. Хорошо, что удалось выманить у старухи согласие на помолвку до скандала, думал он, отправляясь за два дня до суда к невесте. Он видел, что Нелли в последнее время словно побаивается его, но ни она, ни миссис Моран и не заикались о том, что брак не может состояться. Впрочем, миссис Моран упорно сопровождала их повсюду, а в те редкие мгновения, когда они оставались наедине, Нелли уже не поощряла его пылкой страсти, как в вечер объяснения; она напрямик объявила ему, что «идти дальше поцелуев» — великий грех. Джона разбирало нетерпение, и он поклялся, что заставит будущую тещу сократить искус «жениховства» и как можно скорее сделает Нелли своей женой.

Он застал хозяек на кухне: миссис Моран гладила. В магазине зазвонил колокольчик, и Нелли пошла отворять.

— Ну, как ваши дела? — спросила миссис Моран, — Сколько с вами хлопот вашему ангелу-хранителю.

— Я сам себе ангел-хранитель.

— Как можно так говорить? Это богохульство. Удалось вам столковаться с этим подлецом, с Артуром Стэси?

— Нет. Не могу до него добраться.

— Как вы думаете, он католик? — задумчиво проговорила миссис Моран и тут же с благочестивым ужасом добавила: — Боже упаси!

Джон Уэст так и подскочил.

— Верно! Может быть, и католик. Очень может быть. Я и не подумал об этом.

Миссис Моран многозначительно глянула на него.

— Мы, католики, должны держаться вместе. И если Стэси католик и вы поговорите с ним, а еще лучше — если с ним поговорит священник, он, вероятно, возьмет назад свое заявление.

— Все может быть, — ответил Джон Уэст. «Католик он или нет, — подумал он, — кто, как не священник, сумеет добраться до него, если только я найду такого, который согласится пойти к нему».