Фрэнк Харди - Власть без славы. В двух книгах

Барни знал, что Лэм и Джон Уэст любят устраивать кровавые зрелища наподобие римских, поэтому предпочитают сводить боксеров, которые готовы разорвать друг друга в клочья. Травмированный боксер, получив удар по голове, начинает неистово молотить противника кулаками; это нравится публике, он слывет у нее «боевым парнем»; поэтому его то и дело выпускают в состязаниях, он очень быстро изнашивается и в конце концов бывает вынужден бросить бокс; всю остальную жизнь такой боксер ходит, волоча ноги, поматывает головой и размахивает кулаками, словно готовясь нанести удар воображаемому противнику. Барни утверждал, что скоро в Мельбурне таких живых развалин будет больше, чем в любом городе на земном шаре.

И все-таки Барни продолжал служить у Джона Уэста. Ему шел пятидесятый год, и здесь были сосредоточены все его интересы: он полюбил боксерские состязания и испытывал радость творчества, сочиняя свои крикливые, цветистые рекламы. Но и его и Флорри терзало тайное разочарование, невысказанное сожаление о том, что он растратил свой талант по мелочам в империи Уэста. Впрочем, это дало ему возможность совершить кругосветное путешествие.

Заграничное турне с Бертом Сквирсом в финансовом отношении было успешным, но в смысле спортивном оказалось неудачным. Сквирс был просто плохим боксером. Согласно плану, Барни устроил для него матч на первенство мира. Сквирс был нокаутирован в первом же раунде.

Потом для Барни Робинсона началась приятная поездка вокруг света. Нью-Йорк, Лондон, Париж. Он встречался с людьми из мира боксеров и театрального мира, бывал на званых вечерах, посылал Флорри открытки, цитировал в своих речах латинские изречения, немилосердно перевирая их, и время от времени писал Джону Уэсту, обещая ему дополнительные доходы, в случае если тот разрешит ему еще немного задержаться за границей; иногда эти обещания сбывались, а иногда и нет. Сквирс победил всего несколько раз; но даже когда он терпел поражение от более искусных противников, кошелек его все равно бывал туго набит.

Наконец они выехали на пароходе домой. По возвращении Барни нашел много перемен: тотализатор и клуб были закрыты, прежняя шайка разбежалась кто куда, а Джон Уэст постепенно приобретал репутацию человека солидного, пользующегося уважением в обществе. Это вполне устраивало Барни. Теперь он мог заняться своими любимыми рекламами, копаться в томах Британской энциклопедии и других книгах и обеспечить себе и Флорри спокойное и вполне почтенное существование. Пора наладить жизнь и для Флорри — она, как и он сам, с годами не становилась моложе.

Покидая Европу, Барни устроил Томми Бернсу, чемпиону мира в тяжелом весе, поездку в Австралию. Бернс согласился потому, что хотел удрать от негра-боксера, грозного Джека Джонсона, с которым он отказывался драться якобы из нежелания «пачкать руки о черную кожу». Как Барни и предполагал, Джонсон последовал за Бернсом в Австралию, но сколько ни старался Джон Уэст свести их в Мельбурне, ему это не удалось, ибо Бернс заломил неслыханную сумму за выступление, после которого, по его твердому убеждению, он уже не будет чемпионом мира.

Барни нашел другого противника Джонсону — молодого австралийца Билла Лонга. Лонг был молод и силен, но еще неопытен. Он участвовал в матче с одним из местных чемпионов и показал себя смелым боксером, хотя дрался не по всем правилам искусства. Барни решил, что Лонг достаточно высок и силен, чтобы драться с Джонсоном, поэтому однажды он вышел на середину ринга и попросил публику приветствовать троекратным «ура» Билла Лонга, чемпиона Брокен-Хилла, будущего соперника Джонсона. Лонг никогда в жизни не бывал в Брокен-Хилле, но решил, что Барни знает, что делает.

Широко разрекламированный матч между Лонгом и Джонсоном состоялся в 1908 году на одном из ипподромов Джона Уэста. Матч происходил под проливным дождем. Джонсон согласился дать Лонгу продержаться несколько раундов. Он и не подозревал, что ему грозит предательство. Ренфри, засекавший время, получил указание сделать все возможное, чтобы негр потерпел поражение, а судье, питавшему ненависть к цветным, велели применить «ирландский счет» и сжульничать, в случае если у Джонсона будут шансы на победу.

Состязание было фарсом с начала до конца. Джонсон явно играл со своим неумелым противником: скользя по рингу, как большая черная пантера, он легко отбивал удары Лонга локтями, плечами и перчатками или, качнув головой, заставлял его промахнуться. Когда Джонсон поскользнулся на мокром брезенте, публика ахнула, решив, что он получил нокаут, но Джонсон тут же поднялся на ноги, и односторонний матч продолжался. Барни часто говорил потом, что Лонг проморгал матч — если б он наступил на грудь Джонсону, когда тот упал, судья засчитал бы негру поражение.