Фрэнк Харди - Власть без славы. В двух книгах

— Ура Джеку Уэсту! — заорал Дик Капуста, и задние ряды подхватили его крик.

Суинтон несколько оторопел, но все же заставил себя улыбнуться…

— Я прошу только беспристрастия и справедливости, — проговорил он.

— Вот мы тебе покажем справедливость! — крикнул чей-то хриплый бас.

— Я буду говорить напрямик, — продолжал Суинтон. — Мой соперник представляет худшие элементы мельбурнского населения. Его поддерживают одни игроки и пьяницы.

— Ты скажи про Джека Уэста! — не унимался Дик.

— Я убежден, что мистер Уэст хочет захватить в свои руки парламент, чтобы добиться отмены нового закона об азартных играх. «Надеюсь, сидящие за мной боксеры-любители не хвастали, когда уверяли, что умеют драться», — подумал Суинтон.

— Мой соперник — не член лейбористской партии. По-видимому, никто вообще не знает, кто он такой. Известно только, что его поддерживает владелец керрингбушского тотализатора.

Джон Уэст торопливо записывал. Лицо его выражало праведный гнев.

— Меня могут спросить: разве мистер Уэст не имеет права выдвигать любую кандидатуру, если она кажется ему подходящей?

В задних рядах захлопали.

— Разумеется, мистер Уэст имеет на это полное право. Он мне не друг и имеет полное право выдвинуть кандидата из своих друзей.

— А кто урезал жалованье рабочим? — крикнул Дик, и толпа из задних рядов двинулась по проходам к эстраде.

— Хотим Джека Уэста! — закричали хором несколько голосов.

— Мистер Уэст имел дерзость распространить среди избирателей этого округа длинное письмо, в котором восхвалял кандидата как покровителя честного предприятия и благородного спорта.

Шайка Уэста угрожающе зарычала. Сторонники Суинтона молчали, не решаясь открыть рот.

«Почему он не заговаривает о взятках?» — думал Джон Уэст, оглядываясь на мускулистых щеголей за своей спиной.

— Благородный спорт — это нелегальные скачки, а честное предприятие — керрингбушский тотализатор! — с решимостью отчаяния бросил Суинтон.

Поднялся оглушительный рев. Все чувствовали, что драки не миновать.

— Раз… два… три… четыре… — начала считать шайка Уэста, мешая оратору.

Суинтон еще несколько минут пытался перекричать шум, но увидев, что это безнадежное дело, махнул рукой и опустился на стул.

Джон Уэст встал и опять украдкой оглянулся. По знаку председателя из глубины эстрады вышло трое боксеров, и это заставило Джона Уэста снова сесть. Шайка Уэста, возглавляемая Диком, кинулась вперед.

— Дайте Джеку Уэсту сказать! Дайте сказать!

— Мистер Уэст здесь не получит слова! — сердито крикнул председатель. — Пусть нанимает для себя другое помещение!

Дик повел свой отряд сквозь толпу растерянных сторонников Суинтона. Полицейские нерешительно топтались на месте.

— Ура Джеку Уэсту!

— Пусть только Суинтон выйдет на улицу, уж мы доберемся до него!

Шайка Уэста еще подвинулась вперед. Несколько человек предусмотрительно покинули зал, опасаясь скандала.

Председатель сказал дрожащим голосом: — Мистер Уэст, если желает, может задать вопрос.

Джон Уэст встал со своего места под неистовые вопли своих приверженцев, стеной стоявших перед эстрадой. Он слегка трусил, но голос его, как всегда, звучал уверенно и внятно.

— Мистер Суинтон обвинил меня в том, что я даю взятки членам высшего органа нашей страны. Я требую, чтобы он привел доказательства. — Джон Уэст вытащил чек из кармана: — Ставлю пятьсот фунтов, что он ничего не докажет!

Он вызывающе повернулся к Суинтону. Председатель взял Джона Уэста за плечо.

— Не смей трогать его, дрянь! — рявкнули Дик и его отряд.

Джон Уэст бросил чек на стол.

— Принимаете пари? Если вы не трус, встаньте и повторите свои обвинения. — Джон Уэст даже побелел от злобы и волнения.

У Суинтона вид был растерянный; глаза его, и без того навыкате, чуть не вылезали из орбит.

Наконец он встал и пролепетал извиняющимся тоном:

— Я не заявлял, что Уэст давал взятки членам парламента.

— Неправда! Джек Уэст говорит, что заявлял! — загремел Дик.

Толпа неистовствовала; люди толкались, напирали на эстраду.

Джон Уэст повернулся лицом к залу.

— Кто внес в девятьсот втором году предложение снизить заработную плату рабочим? Он или не он?

— Не могу же я помнить все свои предложения, — пробормотал Суинтон.

Джон Уэст выхватил из кармана газету и помахал ею под носом у Суинтона. Он уже себя не помнил и не остановился бы ни перед чем.

— Так почитайте, что здесь написано!