Луиза Олкотт - Старомодная девушка [litres]

– Перестань сбивать стулья, – Полли начало несколько утомлять его бессмысленное мельтешение. – Сядь лучше рядом со мной и давай обсудим все по порядку.

– Не могу, – он продолжал метаться и сбивать с шумом мебель.

– Тогда хоть ответь, тебя действительно исключили или это просто тебе так кажется? Что ты на сей раз вытворил в колледже?

– Сцепился в часовне со сторожем, ну и накостылял ему. Будь это первое нарушение, все обошлось бы. Но у меня уже накопилось столько предупреждений, что это стало последней каплей. Ну и, так как мне стало ясно, к чему все идет, я предпочел уйти сам.

– А что тебе скажет отец?

– Большой будет для предка удар, – сокрушенно изрек Том. – Но самое худшее даже не в этом… – Он осекся и опустил голову, ибо то, что он сейчас собирался сказать, ему было стыдно произнести даже при «маленькой Полли». На какой-то момент он замер, затем набрал полные легкие воздуха и на одном дыхании выпалил: – У меня дикий долг, о котором предок не знает.

– Ох, Том, как ты мог? – ужаснулась Полли.

– Я негодяй и сам это знаю. И мне очень жаль, но толку-то, – жалобно продолжал он. – Самый кошмар, что единственный выход – признаться милому старому Буферу.

Игривое прозвище, которым он наделил отца, столь контрастировало с удрученно-трагической физиономией юноши, что в другой ситуации Полли бы не смогла удержаться от смеха, однако сейчас Том был охвачен столь сильным раскаянием, что даже эти его слова прозвучали щемяще-трогательно.

– Боюсь, он очень рассердится, – проговорила она с сочувствием, – но, полагаю, все же поможет. Я знаю от Фан, он всегда приходит тебе на выручку.

– Да. Только я столь часто ею пользовался, что в последний раз он мне объявил: терпение его лопнуло, а кошелек уже не выдерживает. И если я еще раз позволю себе влипнуть в историю, то выпутываться мне из нее придется самостоятельно. Мне казалось, я после этого стал столь же твердым, как монумент на Банкер-Хилл. И вот я снова на том же месте. И все даже хуже, чем прежде. Долги-то росли, а я последние месяцы ничего ему не говорил, потому что он очень тревожился из-за потери своих кораблей. Ну, и в итоге много чего накопилось.

– И на что же ты деньги потратил? – не понимала Полли.

– Пристрели меня, чтобы я знал. Утекли как-то сами собой, – ответил Том, который и сам пребывал по этому поводу в полном недоумении.

– А ты не мог бы как-нибудь сам расплатиться?

– Чем? – безнадежно уставился на нее он. – У меня нет ни цента собственных денег и ни малейшего способа заработать, кроме как в карты играть.

– Не надо! – испугалась Полли. – Лучше уж продай лошадь.

– Уже, – прояснил положение он. – Но смог выручить лишь половину суммы от той, в которую она мне самому обошлась. Потому что прошлой зимой она у меня захромала и так до конца и не восстановилась.

– И это не покрыло долгов?

– Только половину.

– И сколько же ты еще должен, Том?

– Вообще-то я до вчерашнего дня избегал подсчетов. Но когда дело дошло до крайности, вынужден был взглянуть правде в глаза. Суммировал все счета. И вот, – кинул он на колени Полли помятый и усеянный кляксами лист бумаги, после чего опять заметался по комнате.

Девушка, глянув на сумму, прижала ладонь ко рту. Долг показался ей ужасающим.

– Кругленькая сумма, не правда ли? – нервозно хохотнул Том, съежившись под взглядом Полли.

– Не удивляюсь теперь, что ты боишься признаться отцу, – только и смогла ответить она.

– Лучше б меня пристрелили, – хмуро откликнулся он и опять забегал по комнате. – Слушай, а не могли бы мы это ему подать как-нибудь в мягкой форме? – кинул он на нее полный последней надежды взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, если, например, Фан, а еще даже лучше ты пойдешь к нему подготовить почву. Не могу же я так вот сразу встать перед ним да и выложить все.

– То есть ты хочешь, чтобы я за тебя ему все рассказала? – У Полли презрительно дернулись губы, и она смерила его таким взглядом, что, не стой он в этот момент повернувшись к окну, ему бы сделалось ясно, как сердито могут сверкать ее голубые глаза.

– Он ведь так к тебе привязан, – по-прежнему глядя на улицу, продолжал убеждать он ее. – Вся наша семья тебе доверяет. Да мы вообще считаем тебя практически одной из нас. Все будет выглядеть очень естественно. Просто пойди и расскажи ему, что меня исключили, ну и еще добавь что получится. А потом войду я, и мы с тобой вместе уж выложим все по полной.

Полли, не отвечая ему, поднялась и направилась к двери.