Луиза Олкотт - Старомодная девушка [litres]

– Ну да, – согласилась Полли.

– Но, понимаешь, здесь я могу стать только клерком. Сомневаюсь, что мне это подойдет. А главное – все меня знают, и это невыносимо. Лучше уж гравий раскидывать на железной дороге, чем продавать безделицы бывшим друзьям и знакомым. Скажешь, это ложная гордость? Может, и так. Но я так чувствую.

– Вполне тебя понимаю, – кивнула Полли.

– Вот теперь мы подходим вплотную к тому, о чем я хотел с тобой посоветоваться. Вчера ты рассказывала Фан про своего брата Нэда. Насколько я понял, дела у него идут хорошо и он хочет, чтобы Уилл к нему присоединился. И вот мне пришло в голову: а не испытать ли мне силы на Западе? Как ты считаешь?

– Если намерен серьезно работать, убеждена, что сможешь, – Полли живо представила его, занятого делом. – Лучше всего тебе затеять что-нибудь с Нэдом. Уверена, вы подружитесь и он поможет тебе. Напишу ему прямо сейчас.

– Даже если он просто посоветует мне что-то полезное, у меня будет какая-то опора. Мне нужен реальный план, прежде чем завести разговор с отцом. Бизнесменов ведь убеждают лишь факты.

В речи Тома звучали новые нотки и новые темы, ведь недавно он мог увлеченно рассуждать лишь о породистых лошадях, портных, танцах и женской красоте. Полли радовалась происходящим в нем изменениям, его серьезности, планам на будущее.

– Ну, а как ты считаешь, твой отец одобрит такой план? – спросила она.

– Почти уверен. Вчера я сказал ему, что мне срочно нужно взяться за дело, и он мне ответил: «Согласен, но только за честное. Не забывай, что я начал строить свое благосостояние, работая обычным продавцом». Полли, ты знала об этом?

– Да, – подтвердила она. – Он мне однажды рассказывал. Потрясающе правда, если знать, чего он потом достиг?

– Боюсь, раньше я бы этого стыдился, – признался Том. – Но вчера я взглянул на его историю совсем по-другому. Он стойко встретил банкротство, потому что уже начинал с нуля. И он считает, что сумеет подняться снова. Его уверенность в себе и отвага вызывают у меня уважение и любовь к нему, каких я никогда не испытывал прежде.

– Я рада, что ты это сказал, Том, – с нежностью сказала Полли. – Иногда мне казалось, что ты недооцениваешь отца. Как, впрочем, и он тебя, – добавила она после короткой паузы.

– По-моему, я только сегодня стал взрослым, – засмеялся Том, он вдруг осознал, что ему действительно сравнялся двадцать один год. – Странно, не правда ли? Люди живут под одной крышей, но ничего друг о друге не знают, пока не случится что-то серьезное. Может, эта катастрофа ниспослана мне свыше, чтобы наконец познакомиться со своим отцом?

– Вот ты и ударился в философию, – усмехнулась Полли.

Она отметила про себя, что беды действуют на молодого человека благотворнее, чем годы процветания его семьи. Оба умолкли. Полли смотрела то на огонь в камине, то на Тома, а он рвал в клочки письмо Трикс, которое машинально поднял с пола.

– Оно тебя удивило? – он потыкал пальцем в изорванное послание.

– Нет, – уверенно отозвалась Полли.

– А меня да, – растерянно произнес он. – Когда нас постигла беда, я первый предложил ей свободу, но она отказалась.

– Вот этому я как раз удивляюсь, – развела руками Полли.

– Да уж. Фан всегда говорила, что Трикс ко мне равнодушна, ей нужны только наши деньги. Поэтому я тогда растрогался и подумал: «Вот женщина, которая остается с мужчиной и в горе, и в радости».

– Только, похоже, ее ненадолго хватило, – Полли не удержалась от колкости.

– Права была Фан, – сказал Том. – Трикс тянула время, чтобы выяснить, настолько плохи наши дела. Вернее, ее мама выясняла, она расчетливая женщина и ценит одни жизненные блага, а Трикс ее во всем слушается. В письме она ловко обошла истинную причину разрыва. Ну, ты сама читала: «не хочу быть бременем», «жертвую своими надеждами», «навсегда останусь ближайшим другом»… Но правда в том, что ей был нужен богатый Том Шоу, а бедный – лишь путается под ногами. Так тому и быть.

– Замечательно! – Полли злилась на Трикс и в то же время была ей благодарна за то, что она освободила Тома.

– И ведь это чуть не случилось, – пробормотал он себе под нос, а потом, уже громче, продолжил: – Беда не приходит одна, но когда главный удар нанесен, два-три новых уже не приносят такой боли, как первый.

Бодрый голос Тома свидетельствовал, что сердце его не разбилось от разрыва помолвки.

– Рада, что ты легко перенес последний удар, – усмехнулась она.

Том нахмурился, передернул плечами и сказал: