Сюсаку Эндо - Посвисти для нас

Девочки беззаботно залились смехом. Их мокрые черные купальники четко обрисовывали округлые бугорки грудей.

Одзу набрался смелости и проговорил:

— Что-то вы последнее время не ездите на электричке.

— Как это — не ездим?

— Мы хотели поблагодарить вас за марлю, но больше там не видели.

— У нас в школе занятия сдвинулись, и мы садимся на электричку в другое время. А кроме того… — шутливо продолжила не Адзума (Одзу знал только ее фамилию), а ее подружка, — когда мы ехали в одном вагоне, от вас, надовцев, так пахло…

— Пахло?

— Ну да. И еще вы такие потные… Кошмар! Правда, Айко?

Айко Адзума чуть улыбнулась, но ничего не сказала.

— Это не от нас пахнет, — начал было Одзу и замолк. Ведь это от Хирамэ так пахло. «Прошу меня с ним не путать», — пробормотал он про себя.

— И почему вы говорите в электричке так громко и виснете на этих петлях, которые на поручнях? Вы же другим мешаете!

— Ничего такого мы не делаем, — запинаясь, вымолвил Одзу.

— А вот и врешь! Мы знаем, как вы вдвоем прятались за насыпью у Асиягавы. И потом проследили Айко до дома, шатались там туда-сюда.

— Не было этого!

— А еще украли бутылку молока!

Одзу сделался красный как рак и опустил глаза. Девочки смотрели на парней свысока, но они не имели ни малейшего представления о мужской психологии. Парни шумели в вагоне и следили за Айко только для того, чтобы привлечь их внимание. А у Одзу перед глазами все еще мелькала маленькая головка Хирамэ, который отчаянно греб в открытое море, хотя плавал еле-еле…

— Поплыли! — поторопила подружку Айко Адзума. Похоже, ей наскучил этот разговор.

— Хорошо. До свидания.

Девочки встали, отряхивая прилипший к белым ногам песок. Небо сверкало голубизной, с моря доносились голоса купающихся.

— Подождите! — Хирамэ сел и умоляющим голосом предложил: — Давайте мы вас угостим амэю.

— Спасибо, не надо, — категорически отказались девочки. — Не хотим желудки себе портить.

Одзу и Хирамэ безропотно наблюдали за плескавшимися в море маленькими девичьими фигурками. Конечно, им хотелось бы еще поболтать с ними, однако Одзу с болью понимал, что Айко и ее подругу они совершенно не интересуют. Возможно, это были первые в его жизни муки любви. Но если это чувство называется любовью, то это странная любовь. Потому что у Одзу не было ни грамма ревности к Хирамэ, который сходил с ума по той же самой Айко. Скорее, он чувствовал своего рода родство с Хирамэ, разделяя с ним одни и те же радости и печали.

— Ладно. — Одзу непроизвольно издал то ли вдох, то ли вздох. — Ну ты и отколол номер, вон куда заплыл. — Там, где Хирамэ чуть не утонул, действительно было глубоко — не то что у берега — и волны большие. — А там совсем голову потерял.

— Угу!

— А девчонкам наплевать. Им до фонаря, что ты к ним туда поплыл.

Хирамэ, который лежал, уткнувшись лицом в песок, не ответил. К его тощей нескладной спине прилипли песчинки. Спина была воплощением печали. Одзу остро, почти до боли, чувствовал это.

— Но мы, по крайней мере, узнали, как ее зовут. — Одзу попытался подбодрить Хирамэ. — Кое-чего добились. Айко Адзума. Чудное имя. — Он попробовал написать пальцем на песке ее имя. — Хотя из этого все равно ничего не выйдет.

— Это почему же?

— Потому что девчонки, стоит им только окончить школу, сразу выскакивают замуж. Найдут себе какого-нибудь индюка из Асия или Микагэ, а то и военного. Выпускницы Конан все такие. А нам, чтобы встать на ноги, сколько времени еще надо.

Положив подбородок на руки, Хирамэ молча слушал, что говорит приятель.

— Все… — грустно пробормотал он.

— Что, уходим?

— Не мы. Они вылезли из воды и пошли к переодевалке. Домой собираются.

— Что делать собираешься?

— Давай за ними.

— Они же разозлятся.

— Ничего, пойдем за ними.

Одзу понимал, что чувствовал Хирамэ. Приятели знали, что девочки ими тяготятся, что они им не нравятся, и все равно не могли побороть желание пойти за ними.

Минут десять парни простояли за камышовыми кабинками, отбрасывавшими черные тени на белый песок. Сами они переоделись за несколько секунд.

У кабинок для переодевания росло несколько кустиков примулы. Над дынными корками, которые разбросал кто-то, вились мухи.

Показались Айко и ее подруга, одетые по-европейски, с сумочками в руках. Они скользнули взглядами по парням и сказали:

— Пока.

— Э-э… А вы куда?

— Домой, конечно.

— Мы с вами.

— Не надо! Надоело уже, нечего за нами ходить.