Джим Кокорис - Богатая жизнь

— А есть специальный святой по пожарам? — спросил он. Потом сказал: — Смотри, вон твой брат.

Я взглянул в сторону школьных дверей и увидел, как из них выходят миссис Плэнк, тетя Бесс и Томми. Через секунду тетя и Томми исчезли в машине Мориса, которая сразу же отъехала.

Нас распустили по домам, но меня сразу вызвали в темный, пропыленный кабинет миссис Плэнк, которая с карандашом в руке расхаживала взад-вперед перед своим столом. Я бросил быстрый взгляд на безухого Иисуса и уставился в пол. По тому, как вела себя миссис Плэнк, я заключил, что Томми совершил нечто ужасное.

— Тедди, твой брат включил пожарную сигнализацию в туалете, — она покачала головой, скривила губы, потом сняла очки и потерла глаза. — Это очень, просто очень настораживает. Сигнализация — чрезвычайно полезное устройство, которое мистер Шон Хилл установил в туалете для мальчиков, да и всюду, где может возникнуть опасная ситуация. Он даже прожег себе руку. Вернее, палец.

— Как он ее включил? — спросил я. Меня крайне удивило то, что Томми сумел произвести такое замысловатое действие, как зажигание спички.

— Он бросил зажженный спичечный коробок в корзину с использованной туалетной бумагой.

— О! — Подумав хорошенько, пришел к выводу, что такой поступок Томми, пожалуй, и вправду мог совершить.

Миссис Плэнк серьезно взглянула на меня, и я решил продолжить изучение своих ботинок.

— Тедди, мы очень беспокоимся за Томми. Очень беспокоимся. Ты не замечал в последнее время чего-то необычного в его поведении дома?

Я решил не вспоминать о засунутых под рубашку рулонах туалетной бумаги или о собачьем лае. Побоялся, что миссис Плэнк с ее почти столетним житейским опытом овладела и искусством чтения мыслей.

— Нет.

Миссис Плэнк нахмурилась.

— Что ж, поговорим об этом, когда вернется ваш папа. А пока Томми в школу ходить не будет. Твоя тетя об этом знает.

Я кивнул головой.

— Пожалуйста, Тедди, смотри за ним. Я знаю, вы столько всего перенесли. Я слышала о ребенке. Могу себе представить, как вы испугались.

Я смотрел в пол. Миссис Плэнк вздохнула:

— Ладно, иди и приглядывай за братом.

— Хорошо.

Когда мы шли домой, Морис даже не упомянул о пожарной тревоге или о Томми. Говорили мы о погоде:

— Жарко днем — прохладно ночью, — сказал он. — Да, сэр, вот оно, настоящее бабье лето. Мне будет не хватать теплого солнца. Через несколько недель его уже не будет, и придется долго ждать, пока оно опять станет теплым.

Мы остановились у перекрестка и подождали зеленого света. На Морисе была зеленая бейсболка, которую я на нем не видел.

— Почему вы надели эту шапочку?

Мы перешли улицу.

— Эта кепка приносит мне удачу, я ее надеваю время от времени.

— Почему вы всегда ее не носите?

— Тогда она не будет приносить удачу. Станет обычной бейсболкой.

— Почему вы надели ее? Утром ее на вас не было.

Морис покосился на меня.

— Мне просто нравится иногда ее надевать.

— Когда вы ее надеваете, с вами происходит что-то хорошее?

Морис покачал головой, обдумывая мои слова.

— Вообще-то нет. Но, похоже, не случается и ничего плохого. По-моему, если с тобой ничего плохого не случается, то тебе уже везет. Я девять месяцев был во Вьетнаме, лучшее, что там могло быть, это если с тобой ничего не случится. Эту кепку я носил и там, в Сайгоне, как раз перед тем, как жениться.

Это открытие потрясло меня.

— Перед тем, как жениться? Так вы женаты? Вы же сказали папе, что…

Морис опять бросил на меня косой взгляд и стал смотреть прямо перед собой.

— Ну, почти женился.

— А почему не женились?

Он покачал головой.

— Ну, она была вьетнамкой, я восемнадцатилетним пареньком из Чатануги, Теннеси, — сказал он, посмотрел на меня и улыбнулся. — Ладно, это история для более длинной прогулки.

Весь оставшийся до дома путь мы шли молча, слушая, как у нас под ногами шуршат листья. Когда повернули на нашу подъездную дорожку, Морис тихо сказал:

— Томми — маленький, одинокий мальчик. Нам надо заботиться о нем. Мы будем делать все, что можем. Он еще слишком маленький, чтобы просить о помощи. Он ушел в себя и оказался в ловушке. Нам надо помочь ему выбраться из нее.

Я поднял на Мориса глаза и увидел на его лице непривычное выражение озабоченности. Потом он провел рукой по моей голове, повернулся и пошел.

Когда я вошел в дом, то обнаружил, что в гостиной, на кожаном диване, сидит дядя Фрэнк с бокалом вина в руке. В последние дни он редко бывал дома, поэтому его появление произвело на меня сильное впечатление. Выглядел он подавленным и полностью вымотанным. На нем был облегающий серый костюм и красный галстук, что для него было необычно. До этого момента его гардероб ограничивался черными рубашками с черными брюками, и эта перемена цвета встревожила меня.