Джим Кокорис - Богатая жизнь

— Почему они решили отдать ее нам? — опять спросил я. Мысль о том, что малышку бросили, не давала мне покоя.

— Не знаю. Люди иногда оказываются в очень сложных ситуациях. Возможно, ее оставила молоденькая девушка, без мужа, возможно, очень бедная. Люди бросают своих детей каждый день. — Тетя Бесс опустила глаза и покачала головой. — Не могу это есть, и как только такое испекла?

— Почему они подкинули ее нам?

— Из-за денег, вот почему. Потому, что мы выиграли деньги.

— Что с ней будет?

Тетя Бесс покачала головой.

— Кто-нибудь ее удочерит. Она же как куколка, просто прелесть. Кто-нибудь о ней позаботится. Для этого есть специальные люди. Они возьмут на себя заботу о ней.

Я поковырял липкую глазурь на кексе и отхлебнул молока.

— Почему мы ее не оставили себе? — Неожиданная мысль о том, чтобы у нас был маленький ребенок, пришлась мне по душе. Я смутно помнил, что очень любил грудного Томми.

— Кто будет за ней ухаживать? Мне уже почти восемьдесят. Ваш папа и о вас толком позаботиться не может. — Она положила на стол свои толстые руки, и он накренился. — Этот стол слишком маленький, — сказала она. — И кухня слишком маленькая. Надо заставить твоего отца наконец потратиться. Пока он ничего не потратил из этих денег, а время идет.

— Ты хочешь сказать, что если мы не истратим деньги, то нам придется отдать их обратно? — Я встревожился из-за такой возможности, хотя в каком-то отношении для меня в этом был определенный смысл.

— Нет, просто я все больше и больше старею, вот и все, — ответила она. — Да и твой отец тоже. Нам надо что-то делать с этими деньгами, пока ничего не случилось.

— А что может случиться?

— Да не знаю, что-нибудь, — сказала она. — Деньги для того и предназначены, чтобы делать покупки, они дают нам такие возможности!

Мы посидели, помолчали. Печаль и тревога тети Бесс заполнили всю кухню.

— Нам, наверное, больше никто не будет подкидывать младенцев, — сказал я, стараясь, чтобы ей стало полегче.

Она вздохнула, ее грудь раздулась до размеров цирка шапито.

— Не знаю. Все время случается что-то из ряда вон выходящее. Может быть, вашему телохранителю стоит встать у двери и не впускать сюда посторонних.

— Морису?

— Да. Как ты думаешь, сделает он это, если мы попросим? Не хочу, чтобы опять что-то случилось.

Я представил, как Морис несет одинокую вахту на нашем крыльце, стоя там круглые сутки, как солдат на часах, и охраняя нас от появления нежелательных младенцев.

— Даже не знаю. Спорим, больше такого не будет!

Тетя Бесс махнула рукой.

— Полно других младенцев, просто тысячи!

Я протянул руку за куском кофейного кекса и постарался переменить тему.

— Не случилось ли что-нибудь с дядей Фрэнком? — спросил я. По ее лицу сразу понял, что эта тема не лучше предыдущей.

— Почему ты так спросил?

— Я знаю, что у дяди Фрэнка проблемы.

— Кто тебе сказал?

— Я слышал, как папа говорил об этом с дядей Фрэнком.

Она встала и пошла к рабочему столу взять кувшин с молоком.

— Ему просто нужно немного денег, вот и все. Ему нужно занять деньги. И все. Он должен деньги каким-то людям, чтобы закончить фильм.

— Папа даст ему эти деньги?

— Думаю, даст. Надеюсь, что даст. Больше я ничего не знаю, просто не знаю. Хочешь еще кекса?

Я посмотрел на свою тарелку, еще полную.

— Нет.

— Да, Фрэнк, я о нем беспокоюсь. Он слишком много пьет. Похоже, ему плохо.

Она пошла к рабочему столу и принялась вытирать его посудным полотенцем. Ее рука двигалась размеренными кругами. Я ждал, что она еще что-нибудь скажет о дяде Фрэнке, но она сказала:

— У меня никогда не было детей. Я прожила жизнь, а детей у меня так и не было. Надо было завести детей, у женщины должны быть дети. — Она охватила ладонями щеки и вытерла слезинку. — Ах, Тедди, помолись, чтобы кто-нибудь взял на себя заботу об этой девочке. Чтобы это был кто-то хороший, такой, как твой отец.

Следующие два дня прошли без каких-либо событий. Папа был в Атланте, участвуя в дискуссиях по обуви, дядя Фрэнк превратился в фантом, уходя рано утром и возвращаясь поздно вечером, когда мы уже были в постели. Большую часть времени тетя Бесс в задумчивости слонялась по дому, а последний номер «Роскошной жизни» так и валялся нераскрытым и непрочитанным. Я понимал, что она очень расстроилась из-за малышки, поэтому и не спрашивал о ней. Но происшествие крепко засело у меня в голове.

Перед выходными по дороге в школу Морис спросил меня, как я себя чувствую.