Ди Би Си Пьер - Люськин ломаный английский

В ней притягивало все.

И когда она увидела, что они притянулись, губы у нее чуть-чуть набухли.

Людмила откусила еще кусок от булки. Она посмотрела на священников, наклонила голову в знак уважения и пошла по платформе по направлению к вагону со сторожем. Мужчина в черном костюме пошел за ней, что-то кричал ей в спину, а священник-оборванец, кажется, пытался его догнать, но, очевидно, надеялся, что ситуация разрешится сама по себе, потому что на бегу он чувствовал себя идиотом.

Людмила добежала до нужного вагона и просунула голову в дверь. Сторож чуть не столкнулся с ней, собираясь уже спрыгнуть на платформу.

— Я — клиент железнодорожной службы, — задыхаясь, сказала Людмила. — Я хотела попроситься с вами.

— Ты о чем? — спросил сторож, спускаясь к ней на платформу.

— Хлебный вагон в Иблильск.

— Ха! Это все в прошлом. — Сторож смотрел, как мимо последнего товарного вагона бежит человек в черном. За ним, в некотором отдалении, стояла еще одна фигура, определенно служитель Господа. Может быть, известный колдун, судя по волосам, одежде и темным очкам посреди ночи.

Людмила бросила взгляд внутрь вагона.

— Я недалеко, я не буду вам мешать.

С пыхтением подбежал мужчина в черном костюме. Людмила не повернулась, по-прежнему глядя в глаза сторожу страстным взором. Он кивнул священнику и снова повернулся к ней.

— Ты путешествуешь со святыми людьми?

— Да, — ответила Людмила, поворачиваясь к незнакомцу.

— Что ж, стоя на платформе, далеко не уедешь. — С этими словами сторож махнул рукой в вагон. — Быстрее, на платформе такие дела решать нельзя. И я тебе вот что скажу: как только появится инспектор, ты перестанешь быть клиентом железной дороги.

Пока сторож разворачивал флаг и прилаживал между зубами свисток, священник что-то крикнул своему лохматому другу, который летел по направлению к ним, как огромная птица.

— Заяц, поедем?

— Какого хуя ты еще удумал?

— Да ладно. Старый добрый оттяг.

— Нет, ты…

— Тебе так и так на поезд надо, так?

— Нет, но ты послушай, а как же Анна и тот парень?

— Заяц, это та самая девка! Они нам больше не нужны — у меня есть девка! Все идет просто отлично, та парочка нас бы досуха выжала, Заяц. А теперь мы заберем ее с собой в аэропорт, в цивилизацию! Ты можешь ломиться домой, а я найду тут комнатку на пару дней. Никогда не знаешь — может быть, я ее с собой привезу!

— Ага, разлетелся, мать твою.

Сторож дунул в свисток. Поезд зашипел, дернулся и поехал. Блэр запрыгнул в вагон и помог подняться Зайке.

Анна вернулась на платформу, вертя головой, словно индюшка в поисках своих индюшат. Поезд набирал скорость, она подняла глаза и увидела, что клиенты проезжают мимо, махая рукой из двери. Она отпрянула с воплем. Вскинув руки вверх, Анна начала размахивать ими, как ненормальная, и добежала так до конца платформы, пока ее не поглотила темнота.

Зайка повернулся к брату с многозначительным видом.

— У меня вены просто с ума сходят.

Когда сторож скрылся из вида, Людмила оперлась спиной на мешки с письмами в углу вагона. Она никак не могла придумать предлог для того, чтобы пообщаться со священниками, хотя ей было интересно, откуда они знают ее имя. Она бросала на них косые взгляды, но вскоре задремала под мерное покачивание поезда.

Блэр смотрел на Людмилу, сидя рядом на полу в вагоне сторожа. Внезапно у него пропали все слова. Она была в своем мире. Он был в чужом. Все, чего он от нее ждал, было спрятано под слоями неизвестной культуры, языка и одежды. Провал между ними казался просто огромным. И все же он чувствовал, что это приключение на поезде могло сделать их ближе. Казалось, она знала, что он приехал за ней: она излучала спокойствие, возможное, рожденное облегчением. Ее спокойствие казалось почти что меланхолией.

У них была вся жизнь впереди.

Блэр толкнул локтем брата:

— Нужно в аэропорту как следует пожрать.

— Не дай бог у них свежего бекона не окажется. Я тогда в следующий раз в Блэкпул отдыхать поеду.

— Да я и сам за бутерброд убить готов, — пробормотал Блэр.

Он оглядел вагон, останавливая взгляд на разных предметах и тихонько покусывая губу. Через минуту он уткнул бессмысленный взгляд в потолок.

— Думаешь, мы приближаемся, Заяц?

— Нет, если на поезде так же далеко, как и по дороге.

— Да нет, я о нас.

— Что? Это с чего ты такое спросил?

— Просто вдруг захотелось бутерброд. А для меня это странно. Может, мы все-таки становимся ближе.