Джеймс Хэрриот - Вечное чудо жизни [litres]

Я прокипятил инструменты, мы положили Мег на стол, и после быстрой инъекции снотворного в вену старая собака погрузилась в глубокий сон. Я перевернул ее на спину, надежно привязал бинтами к ножкам стола, и мы, все трое, тщательно вымыли руки над кухонной раковиной. Боб, так и не снявший кепку, явно не испытывал особого энтузиазма, а когда я вручил каждому по артериальному зажиму и занес скальпель, он крепко зажмурился.

Удаляя такие опухоли, я обычно вырезал эллипсовидный лоскут кожи, а затем работал пальцами. На вид грубовато, но заметно снижает кровотечение. Я сделал первый надрез и начал отдирать кожу, и в тот момент, когда я взял у братьев зажимы, чтобы перехватить пару кровоточащих сосудов, Бобу вздумалось открыть глаза. Глухо застонав, он, шатаясь, отошел к старому, набитому волосом дивану, тяжело опустился на него и зажал голову в ладонях. Однако его щуплый брат был создан из более крепкого материала и, хотя чуточку позеленел, решительно ухватил оба зажима и держал их бестрепетной рукой, пока я перевязывал сосуды.

Раз начав, я увлекся и с наслаждением пробирался пальцами вокруг сферической опухоли, отделяя прилегающие фасции от кожи. Порой такие опухоли просто выскакивают наружу, точно пробка из бутылки, но, хотя эта оказалась не такой, все шло отлично. Вскоре я забрал в руку почти всю опухоль, кроме самого низа, где, как я знал по опыту, должен был находиться крупный кровеносный сосуд.

– Держите зажимы наготове, Адам, – скомандовал я, бережно раздвигая ткань, но еще не договорил, как ему в лицо ударила алая струйка крови.

И опять-таки Боб выбрал именно этот момент, чтобы открыть глаза. Одного панического взгляда на окровавленные очки брата оказалось достаточно, чтобы он с глухим бульканьем откинулся на спину и слабеющей рукой натянул кепку на лицо.

– Отлично, Адам, – сказал я щупленькому герою, который твердо стоял на посту, держа зажим на последней артерии, пока я накладывал лигатуру и извлекал опухоль. – Мы уже почти кончили, осталось только зашить. – Я сделал несколько изящных нейлоновых стежков и отступил полюбоваться своей работой.

– Старушка без этого жуткого нароста выглядит куда лучше, – заметил я и провел рукой по ничем не оскверненному животу. К несчастью, мои пальцы задели опухоль, она шлепнулась на пол и откатилась к дивану.

Боб испуганно обернулся на шлепок, и у него отвалилась челюсть: к нему скачками приближалось омерзительное нечто.

– Чтоб тебя! – простонал он и отвернулся к стене.

В полной неподвижности он пролежал все время, пока я помогал его брату отнести Мег в корзинку, оттереть стол и вообще навести порядок. Когда все следы операции исчезли, Адам пошел с чайником к крану.

– Не знаю, как вы, мистер Хэрриот, а по мне, чашечка чайку сейчас не помешает.

– С большим удовольствием, – ответил я от души и опустился на дубовый стул.

Адам обернулся к неподвижной фигуре на диване.

– А ты как, Боб? Выпьешь чашку?

Боб шевельнулся, сел и настороженно оглядел комнату.

– Да нет…

Он встал, направился к буфету и извлек из него бутылку темного эля. Налил стакан, отпил половину, а потом шагнул к собачьей корзине и прищурился на гладкий живот с аккуратным швом. Затем присел на корточки и начал поглаживать спящую Мег по ушам. Наконец Боб обернулся к нам, и по его лицу медленно расползлась блаженная улыбка.

– Все-таки мы справились! – сказал он.

– Да, Боб, старина, – подтвердил его брат с ответной улыбкой. – Что верно, то верно.

Заехав через десять дней снять шов, я заверил Боба, что лабораторный анализ опухоли подтвердил мое заключение и он может больше не тревожиться.

После этого я не видел его почти месяц, пока не завернул в «Лорда Нельсона» и не разглядел его кепку за толпой у стойки. Время близилось к закрытию, и я не успел пробраться к Бобу, как он встал с табурета, из-под которого тотчас появилась Мег и затрусила за ним к двери. Без уродливой опухоли она выглядела помолодевшей и бодрой. Я следил за ними в окно. Едва выйдя наружу, Мег улеглась и опустила морду на лапы в ожидании, когда ее хозяин завершит давний ритуал.

Боб ухватил велосипед и встряхнул его, словно напоминая, кто тут главный. Сел в седло он всего с двух попыток, и, хотя застыл в неподвижности, поворачивая руль и так и эдак, в его движениях была властная уверенность, и вскоре он уже катил домой. Я следил за ним и Мег, пока они не скрылись из виду, и, хотя остановки случались достаточно часто, я убедился, что неблагополучного исхода можно не опасаться.