Джеймс Хэрриот - Вечное чудо жизни [litres]

– Рад за старину Рупа, – отозвался я. – Он вполне это заслужил: столько сделал для города! И вообще он мне нравится.

– Мне тоже, – кивнул Колем. – И я бы хотел посмотреть на него в торжественный момент. Не могли бы мы ускользнуть в Харгров на полчасика?

Я задумчиво посмотрел на молодого коллегу:

– Неплохо бы. И на субботу почти ничего не назначено. Поговорю с Зигфридом. Думаю, он согласится подежурить за нас.

Утром в субботу мы с Колемом стояли в залитой ярким солнцем толпе перед Харгровской ратушей. На широкой верхней ступени по сторонам массивных дверей были установлены большие вазоны, и пышные цветы в них гармонировали с праздничной атмосферой и ощущением приятного предвкушения. Телевизионщики уже нацелили свои камеры.

Ждать пришлось недолго. Двери распахнулись, и появился Руп с цепью мэра на шее и супругой рядом. Толпа встретила их громкими приветственными возгласами. Улыбающиеся лица и машущие руки повсюду вокруг нас наглядно свидетельствовали о его популярности. Внезапно крики стали совсем оглушительными: позади своего хозяина шествовал Путик. А кто не знал об отношении Рупа к своей собаке?

И тут по площади раскатился совсем уже громовой хохот: Путик небрежно направился к ближайшему вазону, задрал ножку и облегчился на цветы, в мгновение ока завоевав сердца миллионов телезрителей по всей стране.

Смех еще не смолк, когда маленькая процессия спустилась по ступенькам и направилась к толпе, которая расступалась, давая дорогу мэру, его супруге и Путику, семенившему за ними.

Зрелище было очень приятное, но мы с Колемом видели только одно.

– Вы заметили? – Колем ткнул меня локтем в бок.

– Еще бы! – прошептал я. – Еще бы!

– Он наступает на все четыре лапы! И не хромает ничуточки!

– Да… чудесно… просто замечательно! – Меня охватила такая гордая радость, что даже солнце словно засияло еще ярче.

Но надо было торопиться. В машине Колем обернулся ко мне.

– И еще. Когда Путик поливал цветы, вы что-нибудь заметили?

– Да. Задрал он здоровую лапу, всем весом опираясь на сломанную.

– А это значит… – начал Колем, ухмыляясь до ушей.

– Что больше он никогда хромать не будет.

– Верно! – Колем включил мотор и удовлетворенно вздохнул. – Что уж тут! С некоторыми удается все.

Боб Стокдейл был единственным, кто уцелел после прискорбной метаморфозы, постигшей старинный трактир «Лорд Нельсон». В резиновых сапогах и кепке блином он восседал у стойки на крайнем табурете, словно не замечая ни визгливой музыки, ни гвалта, который поднимала толкающаяся орда модно одетой молодежи.

Я пробился к стойке, взял кружку портера и, пристроившись у стены, с грустью поглядывал по сторонам, а мои мысли воскрешали былое. Еще год назад «Лорд Нельсон» был типичным йоркширским деревенским трактиром. Вспомнился вечер, когда я завернул в него со старинным приятелем из Глазго, города моей юности. Тогда помещение сводилось к одной обширной комнате, смахивавшей на большую кухню. В черной печи с духовкой пылали поленья, а на дубовых скамьях с высокими спинками солидно располагались работники с окрестных ферм перед пинтовыми кружками на старых деревянных столах. Массивные спинки надежно укрывали их от холодного ветра, который свистел снаружи, проносясь по улицам деревушки и по пастбищам на холмах, где эти люди трудились весь день.

Разговаривали они вполголоса, и тиканье настенных часов, щелканье костяшек домино усиливали ощущение мирного покоя.

– Черт, какая тут приятная тишина, – сказал мой друг, завороженно наблюдая, как хозяин без пиджака и в подтяжках неторопливо спустился в погреб и вновь появился с высоким эмалированным кувшином, из которого принялся наполнять кружки, умело регулируя струю, чтобы получить пышную шапку пены.

– Да, пожалуй, не похоже на Уэст-Найл-стрит, – согласился я.

Он засмеялся.

– Безусловно. Просто поверить не могу! Но какой доход приносит это заведение? Горстка посетителей, и те пьют не торопясь.

– По-моему, доход и в самом деле невелик – несколько фунтов в неделю, но у хозяина есть небольшая ферма – вон за той стеной обитают коровы, телята и свиньи, – а трактир просто приятный приработок.

Мой друг припал к кружке, вытянул ноги и блаженно сощурил глаза.

– Вообще-то, мне тут нравится. Отдыхаешь душой и телом. Чудное местечко!

Да, чудное. И многие трактиры в окрестностях Дарроуби еще хранили ту же привлекательность. «Но надолго ли?» – спросил я себя, оглядывая модернизированный «Лорд Нельсон».