Томас Сэвидж - Власть пса

Беседа полуграмотным гостям ранчо казалась опасной затеей. Ведь начни они рассуждать о том, в чем хорошо разбирались – о разведении лошадей и скота, разговор мог предательски свернуть к пикантным подробностям о достоинствах быков и жеребцов (коих стыдливо называли «корова-джентльмен» и «мужчина-лошадь»), что неизбежно наталкивало на мысль, что супружеская жизнь не сводится к проживанию под одной крышей. Каждая пара в доме, какими бы безучастными ни выглядели их каменные лица, была замешана в сем грязном деле, однако никто не желал, чтобы в этом их заподозрила публика.

Тем для разговоров, не требующих воображения или образования и притом равно благочестивых, оставалось не так много. Неплохо давались гостям беседы о недавно почивших собратьях: как долго страдал несчастный от предсмертных мук, какими были его последние слова, где испустил он последний вздох, каким был последний обед и какая это утрата для близких. Немало поводов для разговоров давала также погода, что вызывало у публики особое оживление, едва не доходившее до истерики. Стоило заговорить о погоде, как всякий рвался высказаться и излить душу о рекордах температуры и влажности, о снеге, дожде, штормах и могучих ветрах, что остались в их памяти, и тех, что грядут. Когда тема погоды была исчерпана, гостям только и оставалось, что сидеть и ждать звона колокольчика у входа в столовую, приглашавшего их к столу.

Чтобы не смущать публику, старшие Бёрбанки давно отказались от масленок и чаш для омовения пальцев и свели к минимуму количество серебряной посуды. И все же совместная трапеза оказывалась для гостей процедурой едва ли не менее неловкой, чем отправление нужды. Несчастным приходилось пристально следить за тем, как ловко орудуют приборами Бёрбанки.

Еще хуже было есть и говорить одновременно. Однажды, вспоминал Джордж, на ужин к ним заявился священник, внезапно устроивший объезд своего прихода. Видимо, не понял, что Бёрбанки прекрасно обходятся и без Бога, а если уж Он им понадобится, они предпочтут обратиться к Нему напрямую. За трапезой священник заговорил о капусте (жена его была немецких кровей и капусту обожала) и, к большому и приятному удивлению зачинщика, гости с жадностью бросились обсуждать тему. Женщины расписывали любовь или же неприязнь ко всем известному овощу, а мужчины вспоминали простецкие огороды, квашеную капусту своих матерей и чудесные дни давно минувшего прошлого. Гостьи принялись обмениваться способами приготовления и засолки капусты, и каждая, воодушевленно кивая, клялась, что незамедлительно испробует рецепт сотрапезницы. Эту встречу, одну из последних, что устраивали Бёрбанки, Фил прозвал Капустным ужином. Впрочем, в череде званых собраний были и другие – Медвежий ужин, например, или ужин имени Выгребной ямы.

Покончив с трапезой, гости, бегая глазками в попытке придумать себе неуклюжие оправдания, покидали ранчо. Тогда, склонившись над «виктролой», Старик Джентльмен собирал пластинки и закрывал зеленеющий круг проигрывателя напоминающей гроб крышкой. А Старая Леди, придирчиво разглядывая свое отражение в зеркале туалетного столика, снимала украшения. Промчав десятки миль в промозглых машинах, гости, удрученные собственной закостенелостью, ехали в тягостном молчании и гадали, почему же они не способны ни беседовать, ни танцевать, ни вести себя на людях. Зачем они женились, зачем так старались обзавестись деньгами и имуществом? Неужели только для того, чтобы сидеть в креслах «Херндон-хауса» и следить за городским людом, бегущим по своим загадочным неотложным делам?

День приезда губернатора неумолимо приближался.

– Кого нам стоит пригласить? – спросила Роуз Джорджа, и тот не мог не восхититься совершенством ее речи. – Напиши мне список. Уверена, приедут все: кто посмеет отказаться от обеда с губернатором. Ах, Джордж!

Охотно помогала хозяйке и миссис Льюис, окрыленная возможностью увидеть губернатора, ведь доселе она ни разу его не встречала. «Почему бы вам с ним не познакомиться?» – поддержала ее Роуз. «Спасибо, но нет», – ответила миссис Льюис: пределом ее желаний было взглянуть из окна, как губернатор прибудет и отбудет. Послав одного из работников в ледник за льдом для кленового мусса, кухарка принялась печь булочки-поповеры и готовить курицу по рецепту своей покойной матушки. «Уж думала, эту тайну она унесет с собой в могилу», – призналась кухарка.

– Роуз, если ты не возражаешь, – ответил жене Джордж, вспомнив о Капустном ужине, – мы не будем никого приглашать. Только ты, я и Фил. Филу нет равных в разговорах, а ты могла бы порадовать гостей игрой на пианино. С кучей гостей никогда ничего путного не выходит. – И Джордж рассказал о Капустном ужине. – Видела бы ты, как побледнела тогда матушка. Прошли годы, с тех пор как она смогла вспоминать эту историю с улыбкой.