Пак Мингю - Коврижка

Повествование о додо требует, чтобы мы вернулись в более отдаленное прошлое. Итак, 1598 год. Португальский корабль прибыл на остров Маврикий в юго-западной части Индийского океана. Там моряки столкнулись с доселе невиданными огромными птицами. Вид этих причудливых созданий вызывал смешанные чувства. Эти птицы не могли ни летать, ни бегать, чем заставили моряков насторожиться.

Встрече обрадовались птицы. Они приветствовали пришельцев с моря своими клювами; как ни странно, но птицы приняли людей за друзей. Моряки же совершенно не могли понять такую точку зрения пернатых обитателей острова. «Ну что за глупость?» Так птица получила название «додо», что означало «глупец». И началась охота. Численность додо постоянно сокращалась, а охотничьи приемы с каждым днем становились более изощренными. В 1638 году появилась профессия переводчика додо. Действительно появились толмачи, которые научились понимать слова и крики птиц додо. Эти толмачи стали играть главную роль в охоте. Допросами и пытками они вырывали у додо сведения о том, где спрятались их пернатые товарищи; подражая крику птенцов, попавших в беду, они выманивали бессильных перед материнским инстинктом самок. Была у толмачей и еще одна, необычная обязанность: они ясно и точно сохраняли предсмертные слова птиц. Толмачи верили, что этим благородным жестом искупят свою вину.

Толмач Педро Жуан Пинту так же ревностно относился к своему делу. Записав в 1681 году предсмертные слова Нуну Фигу, последнего на Земле додо, Педро в одночасье стал знаменит. Выпущенный в том году влиятельный местный журнал «Санта Полоний» опубликовал последние слова Нуну, записанные Педро. Ниже приводим полный текст завещания.

«Утром я позавтракал плодами дерева додо. Было очень вкусно».

До нас дошли свидетельства, что самым главным и злейшим врагом додо перед тем, как они вымерли, был запор. «Клянусь святой Богоматерью! — На другой странице журнала была статья, в которой друг Педро и известнейший охотник Хуго Консейсан клялся в своей невиновности. — Птицы с пожелтевшими лицами падали наземь и издыхали». Хуго не лгал, это был факт. Однако за фактом… скрывалась жестокая истина.

Охота всегда… начиналась с поиска помета. Это широко известный секрет успешной охоты на додо. Поскольку испражнение означало скорую смерть, додо ничего не оставалось, как терпеть. Джон Кэраиль — миссионер, предоставлявший убежище оказавшимся перед угрозой полного истребления птицам додо, свидетельствует: «За исключением запора и поисков убежища в жизни додо ничего не осталось. Ради выживания птицы прибегали к разным ухищрениям. Приведу лишь некоторые из них. „Рондо“ — съесть свой помет сразу после испражнения. „Рене“ — постоянно менять убежище и испражняться в рассрочку на тридцать шесть месяцев. „Девон“ — испражняться в море. „Кампу“ — смешивать свой помет с экскрементами других животных. Такой была жизнь додо». И через тридцать шесть месяцев… «Санта Полоний» — по-прежнему влиятельный местный журнал — опубликовал объявление. Как бы это сказать? Содержание его было ясное и четкое:

«Ищу работу. Педро Жуан Пинту».

Человечество не утруждает себя мыслями о собственном будущем. Это и порождает все жестокие истины. Я совершенно не могу понять такую точку зрения человечества. Ну не глупость ли? Настоящее завещание Нуну Фигу оставил миссионеру Кэраилю. В своей Библии, между Евангелиями от Матфея и Луки, миссионер спрятал записку с воспоминаниями о Нуну. «Это правда, что незадолго до своей смерти Нуну завтракал плодами дерева додо? — Нет. Вместо завтрака у него было „Рондо“». Спустя еще тридцать шесть месяцев… Педро Жуан Пинту дал следующее объявление в «Санта Полоний»:

«Ищу работу. Готов даже жрать дерьмо».

Между тем безработица стала главной головной болью человека. Промышленная революция ускорила перемены в мире, под натиском которых даже некогда влиятельный региональный журнал «Санта Полоний» не оказался исключением. «Финансовая структура слишком ослабла. Раньше такого не было». В 1929 году Великая депрессия ударила по миру, к тому времени «Санта Полоний» уже давным-давно канул в Лету. Зато мир был переполнен безработными вроде Педро Жуана Пинту. Повествование снова возвращается к Адаму Смиту. Его теория больше не могла объяснить мировые перемены. 1929 год… потопил корабль под названием «Адам Смит».

И появился Кейнс. Он не верил в способность рынка к саморегулированию и настаивал на активном вмешательстве и контроле со стороны правительства. Его теория получила название «революция Кейнса», став матерью современной политической экономии и регулируемого капитализма. Рыночные изменения, однако, не поддавались прогнозированию даже с помощью теории Кейнса. Разразившиеся друг за другом стагфляция и Нефтяной шок вынудили экономическую науку снова положиться на «невидимую руку» Адама Смита.