Аврора Гитри - Татуированные души

Нок сидит там, спрятав пятки под ягодицы, выпрямив спину. Лотос в глубине пещеры.

— Садись.

Я подчиняюсь и кладу пакет с рыбой на стол. Когда я прихожу к колдунье, я не разговариваю. Я слушаю. Я впитываю в себя шорохи хижины и хриплый голос старухи, которая иногда рассказывает мне легенды Севера или сказки, которые сама придумывает.

Ее желтые глаза светятся в темноте, как две звезды. Длинные белые волосы волнистыми растрепанными прядями спускаются на плечи. Слабый свет прорезает морщины на ее лице, подчеркивает форму костей черепа, выступающие скулы, приплюснутый нос. Она напоминает посланца из потустороннего мира, из тех, что приходят сообщить смертным о грядущих бедах.

— В давние далекие времена…

Ее голос набирает силу, заглушая пение кипящей воды и жалобы вентилятора. После первых же слов мое сознание открывается, будто цветок, стремящийся к солнцу. Все мое существо готовится к путешествию.

— … в царстве Синих Земель, в стране, уже исчезнувшей сегодня, жил со своей женой Варой богатый господин по имени Мано. Жили они в провинции, мирно и спокойно. Местные крестьяне очень любили их. Великодушный Мано всегда защищал бедняков, а красивая и нежная Вара служила образцом для подражания всем женщинам в округе. И родилась у них дочь, которую назвали Сарьянной. Очень быстро слуги заметили, что ребенок унаследовал достоинства своих родителей. А также особенность, которая усиливалась с течением лет: красоту матери. Девочка росла послушной и спокойной, а доброта ее сердца, подобного очень редкому нефриту бирманских гор, светилась на ее прекрасном лице. Да так ярко, что, когда она достигла возраста женщины, ни один мужчина не мог при встрече с ней не восхититься ее внешностью. Путешественники, которые останавливались в их местах, разнесли по всей стране молву о красоте той, кого вскоре прозвали Бриллиантом Севера. Когда король Синих Земель узнал о существовании этой таинственной княжны, покорявшей все сердца, он послал к Мано гонца с известием о своем скором прибытии. Тот, польщенный неожиданным знаком внимания, нанял рабочих, чтобы отремонтировать свой дом, увеличил число слуг. Он решил построить большой особняк специально для того, чтобы поселить там Его Величество. Для банкета в честь прибытия короля Мано позвал самых знаменитых поваров страны и потребовал, чтобы они приготовили лучшую рыбу и лучших омаров в королевстве, каких можно было найти только на рынке в порту Банеаль, на берегу Белого моря. Мано отправил за рыбой своих верных слуг, приказав им выйти в путь на следующий же день. В тот вечер Сарьянне впервые приснился странный сон.

Нок умолкает. Ее глубокий голос заглушает приступ кашля, от которого дрожат стены. Словно сказка, застрявшая в горле, хочет задушить ее. Я вскакиваю.

— Нок, что с тобой?

Старуха не может ответить, ужасные спазмы лишили ее голоса и заставили зажмурить глаза. Я в панике раскатываю свой матрас и, обняв Нок, пытаюсь ее уложить. Она подчиняется, по-прежнему заходясь кашлем. Я чувствую, как сухие, тонкие пальцы хватают меня за руки. Она вытягивается на матрасе, кашель постепенно затихает. Ее сорванное приступом дыхание приобретает обычный ритм. Глаза открываются и медленно загораются.

— Чаю, — шепчет она, показывая рукой в сторону кухни.

Я выключаю газ и, быстро отыскав чайник, осторожно переливаю в него жидкость, процеживая сквозь ситечко. Облако мелиссы окутывает мое лицо, оставляя на коже тонкую пленку влаги. Кислота лимонной мяты щиплет глаза и вызывает слезы. Из маленького буфета, на котором стоит плитка, я достаю две чашки и сервирую чай на низком столике. Потом помогаю старухе приподняться и подношу чашку к ее губам. Впервые я помогаю немощному человеку восстановить силы, впервые обнимаю чужое тело, изношенное опытом, ослабленное старостью, легкое и прозрачное, как шелк диких шелкопрядов. Сделав несколько глотков, колдунья возвращает себе краски вечности и беззубую улыбку, привлекающую духов и отпугивающую прохожих.

— Теперь все нормально, спасибо, малыш. Иди садись. На мое место. А я здесь останусь.

Я осторожно оставляю старуху, боясь, что резкое движение может прорвать истончившуюся кожу, обтягивающую ее кости. И устраиваюсь на другом матрасе, чувствуя, что он гораздо более жесткий, чем мой. Он не так пружинит под тяжестью тела. И тут я понимаю, почему колдунья обычно занимает это место. Ее редкие посетители всегда садятся на тот матрас, на котором она сейчас лежит, а Нок, прислонившись к стене, обозревает всю комнату. Хозяйка дома.