Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Да неужели? Как видно, мы, квакеры, стали проникать в весьма чуждые для нас области!

– Да, – согласилась она и улыбнулась теплой, сдержанной и вместе с тем многообещающей улыбкой; в этой улыбке угадывались и богатое воображение, и склонность к романтике, и сильная воля, и чувственность. И Каупервуд, отметив все это, тотчас поддался ее обаянию. – Я только сейчас из театра, – продолжала девушка. – Я много читала о вас и видела ваши портреты в здешних газетах. Мне давно хотелось с вами познакомиться, вот я и решила зайти к вам не откладывая.

– Вы хорошая танцовщица? – поинтересовался Каупервуд.

– А вы приходите к нам и посмотрите – тогда сможете сами судить.

– Я собирался утром уехать в Нью-Йорк, но если вы согласитесь позавтракать со мной, я, пожалуй, останусь.

– О, конечно, соглашусь, – сказала она. – А знаете, я уже много лет представляла себе, как я буду когда-нибудь разговаривать с вами, – вот так, как сейчас. Однажды, года два назад, когда я нигде не могла получить работу, я написала вам письмо, но потом разорвала его. Видите ли, я из бедных Каупервудов.

– И очень плохо, что вы его не отправили, – заметил Каупервуд. – О чем же вы мне писали?

– Ну что я очень талантливая и что я ваша двоюродная племянница. И что если мне дадут возможность проявить себя, из меня наверняка выйдет незаурядная танцовщица. Но сейчас я даже рада, что не отправила того письма: теперь мы встретились, и вы сами увидите, как я танцую. Кстати, – продолжала она, не спуская с него своих лучистых серо-голубых глаз, – наша труппа будет выступать этим летом в Нью-Йорке, и, я надеюсь, там вы тоже придете посмотреть на меня.

– Если вы пленяете вашими танцами так же, как вашей внешностью, вы должны пользоваться огромным успехом.

– Посмотрим, что вы скажете завтра вечером. – Она сделала движение, словно собираясь встать и уйти, но потом передумала.

– Как, вы сказали, вас зовут? – наконец спросил он.

– Лорна.

– Лорна Мэрис, – повторил он. – Вы и на сцене выступаете под этим именем?

– Да. Одно время я подумывала, не изменить ли мне его на Каупервуд, чтобы вы услышали обо мне. А потом решила, что такая фамилия подходит больше для финансиста, чем для танцовщицы.

Они продолжали внимательно разглядывать друг друга.

– Сколько вам лет, Лорна?

– Двадцать, – просто ответила она. – Вернее, будет двадцать в ноябре.

Наступившее вслед за тем молчание было полно значения. Их глаза говорили друг другу все, что только может сказать взгляд. Секунда, другая – и Каупервуд, не сводя с нее глаз, просто поманил ее пальцем. Она поднялась, гибкая, как змея, и, быстро подойдя к нему, бросилась в его объятия.

– Какая ты красавица! – сказал он. – И подумать только, что ты пришла ко мне вот так… чудесно…

В голове у Каупервуда была полная сумятица, когда на следующее утро, часов в двенадцать, он расстался с Лорной. Угар, который накануне одурманил его и до сих пор владел всем его существом и всеми чувствами, не мог вытеснить из его памяти мысль о Беренис. Но смешно было бы утверждать, что огонь, которому ничто не препятствует, не может сжечь дом. А сил, которые препятствовали или хотя бы могли воспрепятствовать Каупервуду или Лорне поддаться влечению чувства, не было. Но когда она ушла в театр, мысли Каупервуда потекли по своему обычному руслу, и он задумался над тем, как странно и неестественно, что в его жизни наряду с Беренис появилась еще и Лорна. Целых восемь лет он жаждал Беренис и терзался мыслью, что она для него недосягаема, а последнее время был весь во власти ее физической и духовной красоты. И, однако, он позволил менее утонченным, но все же властным чарам другой женщины не только затмить, но на какое-то время даже перечеркнуть все это.

Оставшись один в своей комнате, Каупервуд спросил себя, заслуживает ли он порицания. Он ведь не искал этого искушения, оно само пришло к нему, и притом так внезапно. Он всегда стремился разнообразить свои впечатления, разнообразить источники и почву, питающие их, – такова уж была его натура, иначе он не мог. Правда, он говорил Беренис в дни своего наивысшего увлечения ею, да и не раз потом, что в ней он обрел все, о чем мечтал всю свою долгую жизнь. В сущности, так он думал и сейчас. Но только теперь появилась еще и Лорна, которая с необоримой, всепобеждающей силой влекла к себе таинственным, неотразимым очарованием нового и неизведанного, всем, что сулит женская молодость и красота.