Константин Курбатов - Еретик Жоффруа Валле

— Какая еще услуга? — дернулся Карл.

— Подобную услугу, — сказал Базиль, — кроме меня, больше никто не сможет оказать вам. Так мне показалось из разговора, который я случайно услышал. Пошлите меня в Рим, ваше величество, и я привезу вам разрешение Папы на брак вашей сестры с гугенотом Генрихом Наваррским.

— Вы? — удивился Карл. — Как вы это сделаете?

— Папа Римский Пий Пятый кое-что задолжал мне, — пояснил Базиль. — В уплату долга он выполнит любую мою просьбу.

— Папа Пий Пятый задолжал вам? Да кто вы такой? Всех своих должников, которых Папа помнил, он давно прикончил.

— Про меня он забыть не мог, ваше величество. То, что он у меня в долгу, он вспомнит сразу. Я привезу ему нечто такое, что мгновенно освежит его память.

— Как вас зовут? — спросил король.

— Базиль… Маркиз Базиль Пьер Ксавье де Бук, ваше величество.

— Это вы там столь ловко вертели шпагой, маркиз? Я вас сразу приметил по синему банту. Где вы учились фехтованию?

— Был такой недурной учитель, сир, которого звали Базиль Флоко.

— Базиль Флоко! — воскликнул Карл. — Это тот самый, который, когда его сжигали, стрельнул в меня головешкой? Не могу спокойно слышать его мерзкое имя. Из-за чего вы, маркиз, поссорились с капитаном?

— Право, я даже затрудняюсь сказать из-за чего, — замялся Базиль. — Как это обычно бывает… Излишняя горячность, чрезмерная гордость…

— Я бы тоже на вашем месте показал этому прохвосту, — согласился Карл. — Вы хорошо деретесь, маркиз. Вы мне нравитесь.

— Благодарю вас, сир.

— Что вам нужно для поездки в Рим?

— Несколько дней сборов.

— Вот будет потеха, если вы действительно привезете разрешение от Папы! — воскликнул Карл. — Завтра в полдень явитесь во дворец за деньгами и лошадьми. Я вам верю. Лошадей вы получите из моей личной конюшни. Самых лучших. Подберите себе надежных спутников, и — с Богом! Если вы и впрямь сумете попасть к Папе, скажите ему от моего имени: чтобы извести ересь, хороши любые средства. Французский король Карл Девятый заверяет его святейшество. Слово в слово. Запомнили?

— Запомнил, — сказал Базиль.

— А вас, капитан… — начал король и запнулся.

Король увидел Альфу.

— Где ты шлялась, паршивка? — спросил он.

Капитан Жерар де Жийю родился в сорочке.

— Что-то слишком часто вы стали попадаться мне на глаза, капитан, — поморщился король. — Берегитесь. Все свободны. Я всех помиловал. Ступайте.

Поджав хвост, Альфа виновато лизнула руку Карла и стыдливо прикрыла красивые глаза. Она словно одобряла решение своего повелителя.

Лопоухого швейцарца, мимо которого проскочила из Лувра Альфа, простили тоже. Сержанта, которого разжаловали в рядовые, снова сделали сержантом, выпустив его из темной. А Базиля встретил у входу в Лувр сияющий Жоффруа Валле.

— Я же вам говорил! — обрадовался он.

— Не хотите ли прогуляться со мной в Рим? — спросил у него Базиль. — Проведать моего близкого родственника Папу Пия Пятого.

— Вы, маркиз, в родстве с Папой Римским? — поразился Жоффруа.

— Да еще в каком! — выразительно поднял над головой указательный палец Базиль.

Спешащие по узким улочкам люди словно течением вынесли наших знакомцев к Гревской площади. Здесь гудела плотная толпа.

— Что там? — поинтересовался Жоффруа, силясь рассмотреть происходящее на высоком эшафоте.

— Еще одного еретика отправляют в ад, — ответили ему.

Густую черную бороду человека на эшафоте развевал ветер. Неужели Луи Шарль Арман де Морон?

— Господи, — перекрестился Жоффруа Валле. — Не может быть.

За шумом было не разобрать, что там говорили, на помосте. Лишь когда помощник палача уронил графа на плаху, шум стих. Взлетел и упал топор.

— Звери, — прошептал Жоффруа, — дикие, неразумные звери.

А когда помощник палача показал народу отрубленную голову Луи Шарля, Жоффруа проговорил:

— Маркиз, я еду с вами в Рим. Я уже там бывал и знаю дорогу. Блажен, кто делает большое дело не для себя, а для других. Последнее время я, кажется, немного ослеп и запутался. Я догадываюсь, из-за чего погиб де Морон. Он спасал меня. Вечная ему память. Я не имею права отказываться от дела, на которое подтолкнул его.

То было самым сильным, как считал сам Жоффруа Валле, поступком в его жизни. Самым сильным, потому что Жоффруа не верил в возможность переступить через самого себя. Но он переступил. Он пришел к Анжелике и сказал, что уезжает с маркизом в Рим.

Она поняла его сразу.

— Я всегда знала, что ты уйдешь от меня, — ответила она. — Я знала…