Константин Курбатов - Еретик Жоффруа Валле

— Дочь моя, Сюзанна, — неожиданно говорил Клод голосом архиепископа, — дай я тебя благословлю. Где ты, дочь моя?

На что королева Сюзанна, думая, что слышит архиепископа, отвечала:

— Я тут, любимый мой. Благослови меня, дружок, благослови еще разок.

Не сдержавшись, Клод издавал (уже своим голосом) тигриное рычание. По рычанию короля коварная королева догадывалась, что снова попалась. Вспыхивала свеча. Сильно хромая, через сцену убегал испуганный архиепископ. Король взмахивал кинжалом, но Диди кидалась к своему супругу на грудь, неистово целовала его и шептала:

— Вы спасли меня, мой храбрый король. Я ждала вас. Я молилась Богу, чтобы вы быстрей появились здесь.

— Но почему вы молились Богу ночью и наедине с архиепископом, который оказался в ночной рубашке? — недоумевал король.

— Мой повелитель, — отвечала Диди, — истинные католики молятся Богу круглосуточно. А в церкви так темно, что я попросту не разглядела, во что одет архиепископ. Я молилась Богу, чтобы Всевышний послал мне вашу страстную любовь. Любите ли вы меня, мой единственный?

Каждое свое слово Диди сопровождала пламенными поцелуями.

— Люблю! — восклицал сраженный король.

Где грань между игрой и жизнью? Играла ли Диди, когда целовала на сцене Клода? Как бы там ни было, но, отвечая на ее ласки, Клод с каждым разом все больше входил в образ и забывал о публике.

— Я, кажется, и впрямь люблю тебя, Диди, — признался он ей однажды после представления.

— Но я такая ветреная, — удивилась она. И добавила: — А если узнает Франсуа? Ты не боишься?

Имелся в виду Франсуа Реподи, лысый хозяин балагана «Под немеркнущей звездой».

— Я дам ему отступного, — сказал Клод.

Солидная сумма перекочевала из кармана Клода в карман Франсуа Реподи, и последний заявил, что никаких претензий к Диди он не имеет, пусть она делает, что пожелает.

Но странно, если раньше ласки Диди на сцене казались Клоду вовсе не игрой, то теперь ему стало мерещиться, что она играет и в жизни. Кроме того, начали поговаривать, будто Диди по-прежнему не забывает лысого Франсуа, вместе с которым пропивает денежки Клода. Да и помимо Франсуа у нее, дескать, имеется достаточно поклонников.

Однако когда Клод пытался заговорить с Диди на терзавшую его тему, разговор стал походить на те диалоги, что звучали по вечерам в устах короля Артура и королевы Сюзанны.

— Любимый! — бросалась Диди к Клоду на шею. — Ты ревнуешь меня, значит, любишь!

Не поняв друг друга, они расстались. Клод обвинял Диди в измене. Диди обвиняла Клода в том, что он оскорбляет ее недоверием. Первым сдался Клод. Через несколько дней, темной ночью он постучал в каморку Диди. В последнее мгновение у него мелькнула шальная мысль, и он проговорил голосом плешивого Франсуа Реподи:

— Это я, моя дорогая.

— Нет, Франсуа, — ответила из-за двери Диди, — я на тебя в обиде. Ты снова лазал к своей противной Жаклин. Чем она тебя прельстила? Своим косым глазом? Между нами все кончено! Навсегда!

— Прости меня, Диди, — пробормотал Клод голосом Франсуа. — Жаклин уродка и вовсе не нравится мне. Хочешь, я вообще выгоню ее из труппы? Я люблю одну тебя.

— Правда, выгонишь? — обрадовалась Диди.

— Клянусь всеми святыми. Впусти!

Будучи наконец впущенным в грязную каморку, Клод дрожащей рукой вздул свечу. Он думал, что, увидев его вместо предполагаемого Франсуа, Диди растеряется. Ничуть не бывало.

— Ловко же я тебя разыграла! — воскликнула она. — Я сразу узнала твой голос, Клод. Решил еще раз проверить меня? Ты мне никогда не верил. Никогда! О, я несчастная! Ради чего я оставила всех, кого любила! Даже своего башмачника Поля!

— Какого башмачника Поля? — растерялся Клод. — Ты мне никогда не говорила ни о каком башмачнике.

Неистовые поцелуи и неудержимый поток слез был Клоду ответом на его вопрос.

С тех пор король Артур, выхватывая на подмостках кинжал, чтобы покончить с изменницей Сюзанной, все больше начал бояться, что нарушит замысел драматурга. Еще какое-то мгновение, и кинжал вот-вот мог оказаться вложенным отнюдь не в ножны. Но всякий раз в роковое мгновение Диди бросалась к Клоду на грудь, и он лишался сил.

Советы с друзьями и Богом подсказали Клоду, что нужно уходить из труппы. Он ушел, но через несколько дней Диди разыскала его.

— Ты не имеешь права бросать труппу, — сказала она. — Больше такого короля Артура, как ты, у нас нет. Без тебя мы прогорим. Я люблю тебя, Клод. Неужели ты не догадывался, что я никогда не изменяла тебе, а просто хотела, чтобы каждая сцена в пьесе выглядела возможно естественнее.