Карл Вурцбергер - Прежде чем увянут листья

Рошаль подбегает к ним:

— Что случилось? Не можете идти дальше?

— Мне кажется… — задыхается Цвайкант, — я переоценил свои силы… Минутку отдохну — и дальше!

Второй солдат не в состоянии вымолвить ни слова, только хватает ртом воздух.

— Так дело не пойдет. Надо собрать волю в кулак и двигаться дальше, — призывает их Рошаль.

Он приказывает Моссу помочь товарищу, а сам оттаскивает Цвайканта от дерева, за которое тот отчаянно цепляется.

— Дайте мне ваше оружие, — приказывает Рошаль, — и держитесь за мое плечо.

Цвайкант колеблется:

— Прошу прощения, но мне кажется…

— Делайте, что вам приказано. Вперед!

Цвайкант больше не возражает. Через несколько минут он убирает руку с плеча Рошаля и идет самостоятельно.

— Разрешите взять оружие?

— Берите!

Когда отделение приближается к заданному району, справа слышатся какие-то звуки, затем из темноты появляются силуэты людей. Это другое отделение, оно тоже стремится к лужайке около шоссе, откуда доносится шум моторов.

— Ускорить темп движения! — приказывает Рошаль. — По всей вероятности, мы не самые последние.

Солдаты собираются с силами и выходят к лужайке, опередив другое отделение буквально на несколько метров…

Командир роты стоит с командирами взводов возле своей машины, смотрит на часы и укоризненно качает головой.

— Что случилось, товарищ сержант? Передовое отделение — и вдруг такое время!

Рошаль вытягивается по стойке «смирно»:

— Разрешите объяснить на разборе, товарищ капитан?

— Вы думаете, что подобный провал можно как-то объяснить?

Рошаль собирается ответить, но слова неожиданно застревают у него в горле: к капитану подходит Майерс и докладывает о прибытии своего отделения. Докладывает холодным, бесстрастным голосом, как будто все происходящее совершенно его не касается.

Юрген стоит рядом с капитаном Ригером, опустив голову и глядя себе под ноги.

Разбор итогов много времени не занимает. На последнем месте отделение Майерса, на предпоследнем — отделение Рошаля. Факт им обоим известный, но все же неприятно слушать об этом еще раз. Рошаль покидает помещение последним.

Вечером к нему заходит Вагнер:

— У вас не найдется несколько свободных минут? Мы хотели бы поговорить с вами.

— О чем? О том, что сегодня вам не дали очередного увольнения?

Вагнер хмурит брови:

— Разговор будет серьезный.

Первым берет слово Мосс.

— Мы хотим разобраться… — неуверенно начинает он. — За те полчаса, которых нам не хватило, несу ответственность я. Но… в нашей неудаче виноваты не только мы.

— Как прикажете вас понимать?

— Мы были в плохой форме.

— Ну, конечно, я выполняю уставные требования, не жалея при этом вас, так, что ли? — ворчит Рошаль.

Мосс отмахивается:

— Да не в этом дело, мало ли чего наболтают.

— Постойте, — прерывает его сержант, — к вопросу о требованиях… Какими из них вы руководствовались, когда заблудились, ведя отделение по маршруту, обозначенному на кронах, рядовой Мосс? И какими требованиями руководствовался товарищ Райф, командуя отделением во время движения по компасу? А Цвайкант, который не смог идти уже после нескольких километров? На чей счет отнести все эти неудачи?

— Я понял свою ошибку, — смущенно признается Мосс.

Рошаль кивает:

— Понять ошибку легко, гораздо труднее исправить ее.

— Любопытная самокритика, хотя она и выражена простым языком… — саркастически улыбается Цвайкант.

— Сейчас он опять начнет философствовать, — стонет Мосс. — Знаешь, Светильник, у нас здесь не лекция. Мы хотим разобраться в том, что произошло.

— Твои усилия похвальны, — невозмутимо говорит Цвайкант, — но все, что человек собирается делать, он вначале должен обдумать. После учебной стрельбы возник вопрос: заслужили ли мы поощрение? Так или не так?

Солдаты утвердительно кивают.

— И вот я еще раз спрашиваю вас: заслуженной была похвала или незаслуженной?

Ребята смущенно переглядываются до тех пор, пока Рошаль не произносит слова, вызывающие у всех облегчение:

— Да, похвалу отделение заслужило. А вопрос надо было поставить иначе: кто какой вклад внес в общую высокую оценку. Тогда было бы меньше бесполезных разговоров.

Вспыхивает общий спор, итоги которому подводит Цвайкант:

— Итак, налицо пример неправильной предпосылки и последствий этого, о чем я собирался сказать еще вчера, да тревога помешала.

— Сегодняшняя неудача еще долго будет тянуть нас назад, — недовольно произносит Вагнер.