Карл Вурцбергер - Прежде чем увянут листья

Машины проезжают мимо макета разрушенного города и сворачивают во впадину, по дну которой журчит ручей. Грузовики въезжают в воду и едут вдоль потока, взметая по сторонам брызги грязной воды. На самых глубоких местах вода достигает днища машин.

У подножия высоты, к которой направляются грузовики, солдаты спешиваются. Рота строится в колонну и начинает подниматься по развороченной земле к вершине. Капитан Ригер прямо на ходу отдает приказания командирам взводов. От быстрой ходьбы солдатам становится жарко, их легкие работают, как кузнечные мехи.

Неподалеку от вершины склон зигзагом разрезают траншеи. Солдаты останавливаются, и Рошаль отдает им боевой приказ: рота будущих пограничников должна занять позиции на переднем склоне, подготовиться к обороне, отбить атаку «противника» и воспрепятствовать его прорыву в направлении макета разрушенного города. Их отделению приказано действовать на левом фланге взвода с дополнительной задачей — обеспечивать стык с соседней ротой.

— Будьте готовы к тому, что ночь покажется вам слишком долгой, — говорит в заключение Рошаль. — Судя по всему, так оно и будет.

Мосс шепчет:

— А я-то, как увидел палатки, так и размечтался: хорошо бы, мол, провести вечерок за игрой в скат.

Цвайкант вытирает пот со лба:

— Мышление — это сложный биохимический процесс, мой дорогой…

— Вы что-то хотите сказать? — обрывает его Рошаль.

— Никак нет, товарищ сержант!

— Тогда я попрошу тишины. За мной, вперед!

Где-то позади них взвивается в небо сигнальная ракета, и солдаты, пригнувшись, устремляются за своим командиром по траншее, стены которой во многих местах обвалились или же разрушены гусеницами танков.

Траншея, предназначенная для отделения, расположена на переднем склоне высоты между группой деревьев и остатками старого сарая, который много десятилетий назад выгорел до самого фундамента. Сержант отводит каждому из солдат его огневую позицию, определяет сектора обстрела и полосы наблюдения, ставит задачи по обороне.

Мосс и Цвайкант получают задание оборудовать пулеметное гнездо на левом фланге отделения. Они с ожесточением вгрызаются в землю, отрывая индивидуальные ячейки в глинистой, с большим количеством камней стене траншеи, насыпают брустверы. Когда начинает смеркаться, на ладонях у них горят большие волдыри и им кажется, что не осталось в теле ни одной косточки, которая не ныла бы от усталости и напряжения.

На ужин им дают хлеб, кусок копченой колбасы и чай. Они основательно проголодались и выдохлись, а надежда, что рота вернется ночевать в палатки, не оправдывается. В сумерках тяжелые серые облака заволакивают небо, погасив над их головами звезды, и пограничники с тревогой поглядывают ввысь. Время от времени взлетают ракеты, освещая окрестность дрожащим светом, да вспыхивают и гаснут фары проходящих вдалеке машин. Солдаты устраиваются, прислонившись к стенкам ячеек, устанавливают стволы оружия по секторам обстрела. Глаза у них слипаются от усталости.

Бойцы поочередно отправляются спать в блиндаж, где сколочены деревянные лежанки, покрытые сеном. Около полуночи Мосса и Цвайканта сменяют на боевом посту товарищи. Мосс со вздохом облегчения принимается ощупывать больные места.

— Ну, слава богу! — говорит он. — А то уж я собирался подпирать веки спичками, потому что они сами закрываются. Ура, дружище! Нам приготовлено прямо-таки райское ложе.

Спускаясь в блиндаж, в середине которого на грубо сколоченном столе коптит огарок свечи, Мосс морщится:

— Здесь такой тяжелый дух, что хоть нос затыкай.

— Сначала закрой рот, — бормочет в ответ ему чей-то сонный голос. — Если не нравится, ночуй на улице.

— Ну, ты-то уж принюхался… Иди сюда, мой дорогой Светильник, — обращается Мосс к Цвайканту, — здесь есть отличный диванчик. Лучше задохнуться тут, чем замерзать снаружи.

— С одним условием, — шепотом отвечает Философ. — Поскольку у меня нет ни малейшего желания дискутировать на эту тему, спорный характер твоего замечания я проанализирую утром. Какое из двух мест подходит тебе больше? Выбирай.

— Я бы предпочел лечь у стены. А теперь молчок, не то они и в самом деле выгонят нас из этого дворца.

В час ночи начинается дождь. Он льет не переставая. Когда на рассвете раздается сигнал тревоги, земля под ногами оказывается совершенно раскисшей, в траншеях стоят грязные лужи, пузырящиеся при ударах дождевых капель о воду.

Мосс вылезает из блиндажа и испуганно восклицает: