Иван Беркутов - Собибор. Восстание в лагере смерти

Вот почему заключенные из группы Лео так неохотно пошли на сотрудничество с Печерским и его товарищами. Лишь постепенно они пришли к мысли, что лучше погибнуть с оружием в руках, чем ждать гибели в «душевой».

…В тот день в Собибор прибыл очередной товарный эшелон. Группы заключенных выстроили на перроне – встречать прибывающих, выгружать вещи, вытаскивать умерших в пути. И вот состав остановился, охрана открыла двери вагонов… и по рядам выстроенных на перроне заключенных пронесся стон. Вагоны были полны мертвыми телами. Здесь вообще не было живых! Только трупы!

Капо, орудуя бичами, накинулись на заключенных, заставляя их вытаскивать убитых из вагонов и грузить их на телеги. Началась разгрузка эшелона. Вот отъехала в сторону крематория первая телега, вторая…

Калимали вынес из вагона тело красивой женщины, уложил на телегу. Снова забрался в вагон, подхватил молодого парня… И вдруг «труп» у него в руках ожил. Парень открыл глаза и возбужденно заговорил. Однако горский еврей не мог понять ни слова: оживший покойник говорил на идиш.

– Annemen aundz, bruder! – восклицал парень.

Калимали беспомощно обернулся, заметил Лео, подозвал его. Лео поспешил к ним, и не зря – парень, как видно, был сильно истощен. Он говорил все тише, и стоять уже не мог – присел тут же, на перроне. Подбежавший Лео вслушивался в его тихое бормотание. А Калимали тем временем достал фляжку с водой, протянул выжившему. Тот взял фляжку…

И тут за спиной у Калимали прогремел выстрел. Горец обернулся. Стрелял унтершарфюрер Берг. Выстрел выбил фляжку из руки выжившего. Эсэсовец улыбался – он был доволен.

– Хороший выстрел, а? – спросил он у Калимали и Лео. – Что молчите? А этот?

Он поднял пистолет – и выстрелил прямо в голову выжившему. Тот свалился на перрон.

– А этот? – угрожающе спросил унтершарфюрер и направил пистолет в голову Калимали.

Тут на помощь советскому военнопленному пришел Лео.

– Прекрасный выстрел, господин унтершарфюрер! – поспешно заверил он. – Он просто не понимает по-немецки.

А сам по-русски скомандовал Калимали:

– Скажи ему про его чертов выстрел, если хочешь жить!

Горец кивнул и произнес:

– Я этот выстрел запомнил на всю жизнь.

– Что? Что он сказал? – Берг вопросительно смотрел на Лео. Пистолет он так и не опустил.

Лео перевел слова Калимали. И эсэсовец неожиданно рассмеялся – он принял слова пленного за комплимент. И, продолжая смеяться, отошел к другому вагону. А Калимали бережно уложил тело убитого парня на телегу. Взглянул на свои руки – на них была кровь. Кровь только что погибшего человека…

…Вечером в бараке состоялось совещание. Когда все собрались, Лео начал рассказывать, что успел узнать у парня, прибывшего с «эшелоном смерти».

– Он сказал, что их поезд пришел из Белжеца, – рассказывал Лео. – Там тоже был лагерь уничтожения еврейского населения, такой же, как наш Собибор. Белжец ликвидировали за один день. По приказу немецкого командования.

– А к нам прислали трупы на утилизацию, – кивнул Цыбульский. – Все продумано.

– Орднунг! – согласился Лейтман.

Лео повернулся к Печерскому, который мог не знать здешней обстановки:

– Белжец – это лагерь, как наш Собибор. Он расположен еще восточнее, еще ближе к фронту.

Калимали не давал покоя один вопрос.

– Что он говорил перед смертью? – спросил он у Лео. – «Анемен, анемен» – что это значит?

Лео нехотя объяснил:

– Он сказал: «Отомстите за нас, братья…»

Калимали схватился за голову:

– Но как отомстить, как? У них пистолеты, у них власть… Как нам до них добраться? Саша, как мы будем их убивать?

– Остынь, Калимали, – сказал ему Лейтман. – Белжец уничтожили, потому что советские войска идут на запад, к нам. Может быть, сейчас главное – дождаться Красной армии, выжить?

И тут вдруг раздался голос, который они никак не рассчитывали услышать.

– Не получится выжить! – со смехом произнес голос, который они привыкли слышать на плацу.

Заключенные обернулись. Сзади них, с кнутом в руках, стоял капо Бжецкий… Он незаметно вошел в барак, и теперь стоял на виду, не прячась, и усмехался.

Калимали, горячий, как все горцы, вскочил и кинулся на капо.

– Шпион! – кричал он. – Сел нам на хвост! Выследил! Убью! Вот тебе! Саша, его надо убить!

И остальные, подчиняясь этому призыву, набросились на Бжецкого, стремясь скорее задушить капо и тем спасти свою жизнь, пока тот не донес на них. Однако Бжецкий повел себя неожиданно. Он не стал сопротивляться и не попытался убежать. Он щелкнул своим кнутом (и этим сдержал бросившихся к нему людей), а потом отбросил его в сторону. И остался безоружным. После чего заговорил, обращаясь в первую очередь к Печерскому: