Такэси Кайко - Гиганты и игрушки

Впрочем, даже и эти половинчатые решения остались на бумаге. Доклады научных сотрудников пылились и превращались в макулатуру. И тогда Сюнскэ, изучив материалы исследовательского отдела и посоветовавшись с научными сотрудниками, разработал свой собственный план борьбы с крысами. Он подал его непосредственно начальнику департамента, через голову своего шефа. Сюнскэ доказывал, что когда семена низкорослого бамбука созреют, начнется нашествие крыс, и потому предлагал выжечь его обширные заросли на стыке трех префектур, предварительно разделив их на блоки, а чтобы не вызвать лесного пожара — каждый блок выжигать отдельно. К проекту была приложена карта. Сотрудники научно-исследовательского отдела, хоть и делали кислые мины, в глубине души возлагали надежды на этот проект. А сам Сюнскэ, хотя он ни минуты не верил в успех, все-таки засиживался на работе допоздна.

На составление подробного плана ушло три недели, а на то, чтобы его отвергнуть, не потребовалось и трех минут. Начальник департамента даже не стал его читать. Он вызвал заведующего отделом лесоводства. И тогда выяснилось, что тот вообще ни о каком проекте понятия не имеет. А получилось все это так: дело было срочное, и Сюнскэ, хорошо зная, что такое канцелярская волокита, поддался на уговоры начальника научно-исследовательского отдела и перемахнул через две ступеньки — обошел и своего шефа, и руководителя сектора. Ведь если б он стал действовать по инстанции, проект дошел бы до начальника департамента неизвестно когда, а то и вовсе застрял бы где-нибудь на полпути. И потом на Сюнскэ напирал начальник исследовательского отдела — его собственное предложение было отвергнуто еще раньше и теперь он хотел настоять на своем, использовав с этой целью Сюнскэ.

Кончилось тем, что Сюнскэ получил нагоняй от своего непосредственного начальства. Шеф разговаривал с ним раздраженным тоном, грозно нахмурив брови.

— Самовольничаешь, а потом красней из-за тебя перед начальником департамента! — жестко сказал он и, зашвырнув проект в ящик стола, демонстративно повернул ключ. И Сюнскэ снова остро почувствовал, что стоит на самой нижней ступеньке служебной лестницы.

Узнав от Сюнскэ, как обернулось дело, заведующий научно-исследовательским отделом просто зубами заскрежетал от досады. «Вот еще тоже святая простота!» — подумал Сюнскэ, и его охватило неприязненное чувство. Предельно учтиво, но очень холодно он произнес:

— Мне кажется, дело заранее было обречено на провал…

— Почему?!

— Ну, мне бы тоже не понравилось, если б меня обошел подчиненный.

Тот онемел от удивления. Как и положено ученому, он был человек не от мира сего. В его честных глазах мелькнула растерянность. «Не умеет притворяться. Смутился, что разгадали его мысли», — подумал Сюнскэ.

Словом, проект был предан забвению. Сюнскэ только вызвал гнев начальства и презрение сослуживцев. Они, разумеется, улавливали связь между цветением бамбука и крысами, но предпочитали отмалчиваться. Им бы только спихнуть поскорее текущую работу. Изо дня в день они подписывали вороха всевозможных бумажек, даже не уяснив себе толком, о чем там речь. А потом — кабак, обильные возлияния, идиотские песенки, вроде «Жизни на карачках» или «Все на свете — дерьмо». Сперва сослуживцы, видя, что Сюнскэ делает работу, которой ему никто не поручал, решили, что он чудит, оригинальничает. Но когда проект был готов и подан самому начальнику департамента, они вдруг ощутили уколы зависти. Им была неприятна мысль, что кто-то их обскакал. Поэтому они сторонились Сюнскэ. Впрочем, недолго. Едва он потерпел поражение, как сослуживцы стали наперебой заверять его в дружбе и выражать сочувствие. В кабаках они произносили громовые речи в защиту Сюнскэ и ругали шефа за формализм. Однако сам Сюнскэ помалкивал, а если к нему обращались, лишь усмехался в ответ.

Когда проект провалился, он ничем не выдал своих чувств. Ни на работе, ни в частных разговорах ни разу не высказал недовольства или протеста. Наоборот, во время попоек все порывался пожать шефу руку, пел для него похабные песенки и даже плясал.

— Из кожи вон лезет, чтобы снова втереться в доверие!

— Лиса этакая…

— Ага, на мировую пошел, — злословили сослуживцы, но Сюнскэ все пропускал мимо ушей.

А в конце осени было закончено строительство нового управления префектуры, и вскрылись чудовищные хищения. Вот тогда-то в отделе лесоводства и водворился новый заведующий. Прежде он возглавлял отдел снабжения, где и проворачивались всякие махинации, а в лесоводстве не смыслил ровным счетом ничего. Все сотрудники с головой ушли кто в склоку, кто в борьбу со склокой, и проект Сюнскэ был забыт окончательно. Новое здание было типичным образчиком модерна — огромный стеклянный ящик на тонких столбах. Уж сюда-то ни одна крыса не полезет, такой смрад здесь стоит от разлагающихся бюрократов.