Дороти Паркер - Новеллы

Ах, если бы только ты была замужем! Тогда все, решительно все было бы по-другому. Мне кажется, ребенок заменил бы для тебя все на свете, Мона. Видит бог, я просто не в состоянии даже учтиво разговаривать с этим Гарри после того, как он так с тобой поступил… Ну хорошо, ты же отлично понимаешь, что не только я, никто из твоих друзей не может ему этого простить… Но, по чести и по совести, если бы он только женился на тебе, я бы сказала — кто старое помянет, тому глаз вон. И я была бы так счастлива, так счастлива за тебя! Если, конечно, он то, что тебе нужно. И, знаешь, я должна сказать, что ты так миловидна, а он так красив, что у вас были бы, верно, просто восхитительные дети. Мона, деточка, у тебя вправду какой-то совершенно чудовищный насморк! Дать тебе другой платок? Не хочешь? В самом деле не хочешь?

Мне так обидно, что я не принесла тебе цветов. Но я думала, что здесь все будет просто завалено цветами. Ну ничего, по дороге домой я загляну в магазин и пришлю тебе оттуда. У тебя как-то мрачно здесь, ни единого цветочка. Неужели Гарри ни разу не прислал тебе цветов? Ах, вот как, — он не знает, что ты больна? Ну что ж, больна не больна, а разве он не посылает тебе цветов? Послушай, как же это он не знает, больна ты или здорова? Разве он ни разу не звонил тебе за это время? Ни разу за все десять дней? Ну хорошо, а почему ты не позвонила ему и не сказала? Ну, знаешь, Мона, это уже чересчур — не всегда можно изображать из себя героиню. Пусть бы и он немножко поволновался. Это, моя дорогая, было бы ему очень полезно. Может, в этом-то вся беда, что ты вечно все заботы берешь на себя. Не прислать цветов! Не позвонить! Хотелось бы мне сказать этому молодому человеку два-три слова. В конце концов кто же, как не он, во всем этом виноват!

Он уехал? Как, как ? О, о, так он уехал в Чикаго две недели назад? Ну, знаешь, мне что-то сдается, — я слыхала, будто с Чикаго существует телефонная связь. Ну конечно… И мне сдается, что хотя бы по возвращении, но должен же он был что-то для тебя сделать… Должен же он был, по крайней мере, как только вернулся… Он еще не вернулся? Он еще не вернулся, не вернулся ? Мона, зачем ты стараешься меня обмануть? Что такое ты мне говоришь, Мона? Зачем ты стараешься меня в этом уверить? Ведь только позавчера вечером… Так он сказал тебе, что, как только вернется, в ту же минуту даст тебе знать? Ну, знаешь, уж такой низости и подлости я еще в жизни не встречала. Это уж действительно… Мона, дорогая, прошу тебя, ляг, умоляю тебя! Да ничего я не хотела сказать! Не знаю я, что я хотела сказать! По чести и по совести, не знаю, что это такое может быть, о чем ты говоришь. Бога ради, перестань, давай поговорим о чем-нибудь другом.

Постой, о чем это я? Ах да, ты непременно должна посмотреть гостиную Джюлии Пост — она ее всю обставила заново. Стены коричневые — понимаешь, ни беж, и ни бордо или еще там что-нибудь, а действительно по-настоящему коричневые, — и кремовые портьеры из тафты, и… Мона, говорю тебе, я абсолютно не знаю, что такое я хотела сказать. У меня просто из головы выскочило. Значит это какой-то вздор, сама понимаешь. Лежи спокойно, дорогая, и постарайся ни о чем не думать. Прошу тебя, забудь ты наконец этого человека, хоть на минуту. Ни один мужчина не стоит того, чтобы так из-за него волноваться. Вот уж никогда бы не стала этого делать. Ты же очень долго не поправишься, если будешь так волноваться, сама понимаешь.

Что прописал тебе доктор, моя дорогая? Может быть, ты не хочешь мне сказать? Как, это твой постоянный врач? Твой постоянный врач, доктор Бриттон? Не может этого быть! Ну, знаешь, я никогда не думала, что он возьмется за такую… Да, да, дорогая, ну конечно же, конечно, он невропатолог. Да, да, моя дорогая! Да, моя дорогая! Да, конечно, моя дорогая, конечно, конечно, ты абсолютно ему доверяешь. Я бы хотела только, чтобы ты немножко доверяла и мне тоже. Как-никак, а мы учились в одной школе, и вообще… Ты не можешь не знать, что я очень тебе сочувствую. Я ведь понимаю, как бы в конце концов могла ты поступить иначе. Я знаю, ты всегда говорила, что больше всего на свете хочешь иметь ребенка. Но ведь это было бы так жестоко по отношению к малютке — произвести его на свет, когда ты незамужем. Тебе бы пришлось уехать куда-нибудь за границу, где бы тебя никто не знал… И все равно, рано или поздно, слухи бы дошли… Так всегда бывает. Я считаю, что ты сделала единственное, что было возможно в твоем положении. Мона! Христа ради! Что ты так кричишь, я же не глухая. Хорошо, дорогая, хорошо, хорошо, хорошо. Хорошо, конечно, я тебе верю. Как это я ни во что не ставлю твои слова? Ставлю, ставлю. Только, пожалуйста, успокойся. Лежи и отдыхай, и мы с тобой так мило поболтаем.